«И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни, посреди рая» (Быт.2:9)
Проф.А.Лопухин так комментирует вышеозначенное: «Посреди всех райских деревьев, услаждавших взор и питавших тело человека, стояло одно, обладавшее чудодейственной силой – сообщать бессмертие тому, кто вкушал от его плодов (Быт. 3:22), за что и получило свое имя «дерева жизни». Указанная особенность этого дерева не была, без сомнения, его естественным свойством, но представляла один из видов особого, сверхъестественного действия божественной благодати, связанной с вкушением его плодов, как со своим внешним символическим знаком. Помимо своего действительного исторического существования (Откр. 2:7, 22:2), дерево жизни, как в самом Писании, так и у отцов Церкви получило таинственно-прообразовательное значение, указывая главным образом на дерево крестное, которым Господь возвратил нам жизнь духовную, и на таинство евхаристии как спасительный плод этой крестной жертвы (Ин. 6:51–58 и др.), ведущей в жизнь вечную».
Но кроме Древа жизни там же произрастает «дерево познания добра и зла».
В своем толковании автор продолжает: «Это было другое знаменитое райское дерево, стоявшее по соседству с первым (Быт. 3:3, 2:9), но обладавшее, как открылось впоследствии, прямо противоположными ему свойствами (Быт. 3:17). Бог избрал это дерево в качестве средства испытать веру и любовь Адама, а также и его благодарность к небесному Отцу, для целей чего Он и дал ему заповедь не вкушать от плодов данного дерева. От этой-то заповеди оно, по всей вероятности, и получило свое название. «Древо познания, – говорит митрополит Филарет, – быв избрано орудием испытания, представляло человеку, с одной стороны, непрерывно возрастающее познание и наслаждение добра в послушании Богу, с другой – познание и ощущение зла в преслушании». Так как, вообще, заповедь, приуроченная к этому древу, имела в виду развитие высших способностей человека как существа разумного, то и на самое это древо легко могло перейти название «дерева разумения» или «дерева познания». А так как, по ветхозаветному воззрению, все вообще познание носило моральный характер, то «добро и зло» и берутся здесь как два противоположных полюса всего вообще познания».
Общий довольно загадочный характер библейского сказания о рае, в частности – существование в нем каких-то таинственных деревьев и в особенности дерева познания, служили как для древних еретиков, так и для новых рационалистов поводом считать все библейское повествование о нем сплошной аллегорией. Как бы предупреждая самую возможность подобного ложного перетолкования фактов, бытописатель не без цели указывает точную и довольно подробную топографию рая, удостоверяя тем самым его некогда действительное существование на земле (факт его полной реальности).
Насколько оно важно и актуально для древнейшего человечества можно судит из того, что о нем упомянуто даже Книге Еноха: «Древо Жизни на месте том, где почиет Господь, когда входит Господь в Рай, и Древо то отменно благовонием своим несказуемым» (2 Енох, 5). Но детального объяснения или описания все-таки нет. И маловероятно, что сие случайно. Гораздо вероятнее изъятие архаического текста из состава редакции Торы, с целью прикрыть самые мистериальные части религии. Но все-таки, несколько позже о Мудрости утверждается, что «Она — древо жизни для тех, кто приобретают ее, — и блаженны те, кто сохраняют ее!» (Прит.3:18). Данный аллегорический пассаж явно имеет некую фактическую подоплеку. Автор осведомлен, что подлинная Жизнь — есть Мудрость, и сие неким образом противопоставлено Гнозису, т. е. познанию. Развивая метафору, автор продолжает: «Кроткий язык — древо жизни» (Прит. 15:4). Похоже на некую идиому, восходящую по смыслу к диалогу Адама с Богом, где первочеловек не только оправдывался, но и возлагал вину на своего Творца.
Самое же интересное говорится в Апокалипсисе: «ὁ ἔχων οὖς ἀκουσάτω τί τὸ πνεῦμα λέγει ταῖς ἐκκλησίαις. τῷ νικῶντι δώσω αὐτῷ φαγεῖν ἐκ τοῦ ξύλου τῆς ζωῆς, ὅ ἐστιν ἐν τῷ παραδείσῳ τοῦ θεοῦ.», что в синодальном переводе звучит как «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2:7), и «ἐν μέσῳ τῆς πλατείας αὐτῆς καὶ τοῦ ποταμοῦ ἐντεῦθεν καὶ ἐκεῖθεν ξύλον ζωῆς ποιοῦν καρποὺς δώδεκα, κατὰ μῆνα ἕκαστον ἀποδιδοῦν τὸν καρπὸν αὐτοῦ, καὶ τὰ φύλλα τοῦ ξύλου εἰς θεραπείαν τῶν ἐθνῶν», т. е. «Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов» (Откр. 22:2).
Откуда сие? Ибо знание о сем Древе — есть самое архаическое в мiровой памяти. Мировое Древо — есть модель мiроздания, коя существует практически у всех народов планеты.
Шумерская традиция знает и еще одно дерево, описание коего в поэме «Гильгамеш, Энкиду и нижний мир» полностью соответствует традиционному образу Мiрового древа. Oно называется дерево Хулуппу. По мнению исследователей, сим словом шумеры, называли иву, что крайне сомнительно. Поэма начинается с описания времен творения, отделения земли и неба, с «предвечных дней, бесконечных дней»:
Единственное древо, хулуппу - древо,
На берегу Евфрата чистого посажено.»
Сие дерево было сломано и с корнем вырвано безжалостным южным ветром и водами Евфрата, но его нашла богиня Инанна и посадила в своем саду:
«Пять лет прошло, десять лет прошло.
Древо взросло, кору его не расколоть.
В корнях его змея, заклятий не ведающая, гнездо устроила.
В ветвях его Анзуд - птица птенца вывела.
В средине его Лилит - дева жилье себе соорудила.
Дева белозубая, сердце беззаботное.»
В шумерском мифе дерево Халуппу имеeт все признаки Мiрового Древа: божественная птица Анзуд — наверху и символизирует Верхний Мiр: Змея (внизу) — как олицетворения Нижнего (подземного) мiра; дева Лилит — жительница Среднеeго мiра, населенного живыми существами.
Древне-германский миф о Мiровом Древе позволяет нам лучше представить первоначальную модель мiра, в сознании человечества, и отсюда осмыслить сам библейский разсказ. Скандинавский нарратив именует сие Древо «ясенем» Иггдрасиль. Иггдрасиль покоится на трёх корнях. Согласно Младшей Эдде Снорри Стурлусона первый из корней уходит к асам на небо, под ним находится источник Урд, у которого живут три норны. Их зовут Урд («прошлое»), Верданди («настоящее») и Скульд («будущее»), и они поддерживают вечную свежесть и молодость дерева. Второй корень ведет к «инеистым великанам» — туда, где раньше располагалась Мiровая Бездна (Ginnungagap), а ныне расположен источник Мимира. (По легендам, Один отдал свой правый глаз, чтобы испить воды из сего источника.) Третий корень ведет в Нифльхейм и под ним расположен источник Хвергельмир («Кипящий котёл» или «Источник, который звенит»), из коего вытекают все подземные реки. Корни подгрызает дракон Нидхёгг. На кронах Древа сидят орел и ястреб. Обитаемый мiр человечества зовется Мидгард, за пределами коего неприязненное и хаотическое пространство — Утгард. Где-то над Мидгардом, но не вполне на самых небесах, расположен Асгард — т. е. жилище обожествленных героев.
Главные признаки Мiрового Древа — трехчастность. Нижняя часть — место обитания Змея или Дракона. Верхняя часть, Крона — место обитания божественного орла. Корни дерева ориентировны в пространстве. Источники вод или реки проистекают из-под корней сего Древа.
Возраст мифа о Мiровом Древе, судя по приведенным версиям, - эпоха ностратического единства. Однако, тот факт, что миф о Мiровом дpеве есть у австралийцев и аборигенов Америки, говорит о весьма большой древности сей модели мiра. Мiровое Древо — есть самая устойчивая модель мiра, имевшаяся у человечества. Многие народы мiра сохраняют представление о мiровом Древе, хотя меняются многие представление о устроении Вселенной. И оно было изначально заложено в сознании составителей Священного Писания, явно сохранявшего некие записи по сему поводу в самой архаической и примитивной форме.
В библейском тексте мiровое древо как бы разделено на две части: одно — Древо жизни и безсмертия, другое — Древо познания добра и зла. Похоже, что Древо, действительно — одно, оно как бы сросшееся из двух, но имеет единые корни. Именно так следует понимать слова Апокалипсиса о росшем «по ту и по сю сторону реки» Древе жизни (22:2).
Трехчастность имеет трансцедентный аспект: нижний мир — прошлое, в виде корней; Верхний — будущее, в виде кроны; ствол — настоящее. Части мироздания не отделены, а сохраняют постоянную коммуникацию во всех направлениях, т. е. сохраняется живая динамика.
Христианское богословие упорно связывает образ Мiроврого Древа с Крестом Господним. И не только в материальном смысле, указывая на древесину оного. Крест — как форма Мiроздания, причем форма не плоскостная, а фрактальная, - вот та модель, что явно и неявно подразумевается у авторов. Собственно, Крест делается из древесины, но, являясь Животворящим, есть материализация райского Древа Жизни.
Двойственность райского Древа, его «срощенность» из двух древ — есть бытийственная правда. Жизнь как безсмертие — противоположно познанию добра и зла. Дело не в неведении или отсутствии опыта смерти, а в погруженности в богообщение. Христос подает регенерацию; но Он же и отправляет в муку вечную, а самую бездну.
Привлечение внебиблейского материала к толкованию образов Древа Жизни и Дева Познания нами осуществлено специально, ибо столь примордиальный образ переносит нас в изначальный период. Двойственное Древо — не есть древесина с одной стороны, ибо является визуализацией пространственного облика мiроздания во времени и пространстве, именно с трансцедентной точки зрения. Его отличие от Креста в том, что последний — обработан человеком, причем для умерщвления Бога. Древо — органично и никакого воздействия человека на него нет, за исключением взятия плодов, последовавших ужасным последствиям. Внебиблейский материал, с одной стороны, примитивен и весьма мифологичен, но за примитивностью и нарочитыми поэтическими образами скрывается та самая реальность, что описана в Бытии прикровенно.
Два аспекта одного и того же Древа: оно различно, но оно и одно. Плоды Древа познания есть плоды смерти. Безсмертие через негативный опыт знания вне Богооткровения становятся смертью. Но при сем подается репродуктивность. В космогоническом образе, что описан в Бытии, Человек помещен в срединном пространстве, исключительно в настоящем. Он охраняет и ухаживает за Древом, т. е. за своим актуальным безсмертием, имея некое прошлое. Потоки под корнями Древа — примордиальная вода, как элемента из коего Бог творил всё. Важный элемент в составе человека. Человечество всегда живет в настоящем, но ментально связано с прошлым и будущим. Такова сопричастность Древу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий