Греческое «экстаз», как отмечает М. Хайдеггер, родственно латинскому ek-sisteo – “вы-ступаю” (экзистенция). В философско-культурологическом контексте есть смысл переводить слово "экстаз" как "выход-из-себя".
Когда Гомер начинает "Илиаду" словами: "Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса...", – то понятно, что гнев воспевается не как порок, но как начало, выводящее разгневанного из себя, в результате чего и начинается вся ИСТОРИЯ. То есть экстаз, "выход-из-себя", необходим для истории, и, забегая вперед, замечу, что всякая история прежде всего экстатична и лишь потом "политична", "экономична" и пр.
В рамках философской культуры, для которой всегда справедливы слова Аристотеля: "Мудрость есть наука об определенных причинах и началах" (Met., 982-а), – важно подчеркнуть, что экстаз есть не просто конечная стадия восторга, но и начало.
Человек, лишенный возможности быть причастным к экстатической практике, начинает деградировать. И, напротив, человек, причастный к экстазам, подвигается к творчеству, к творческому вдохновению. Как отмечал Платон, "творения здравомыслящих людей затмятся творениями неистовых" ("Федр", 245-а).