Теперь попробуем осознать, что любой текст являет собой точно такой же ящик, начерченный словами.
Мы верим пророкам, с которыми говорят боги, хотя всем известно, что боги не разговаривают на человеческом языке. Мы считаем тексты Евангелий священными и непререкаемыми, хотя Иисус не составлял никакого завета и ничего никому не диктовал (равно как и Будда).
Ограниченность человеческого языка не позволяет нарисовать ничего, кроме коробки, когда речь идёт о сфере нуменального. Гнозис не имеет привычки являться нам в виде слов (он лишь иногда приплывает вместе с ними, как драгоценное кольцо в брюхе выловленной рыбы).
Древние философы хорошо осознавали эту проблему, подстёгиваемые насмешками египтян, тогда ещё не вполне забывших «действенную речь» богов.
Досократики шли на удивительные ухищрения, чтобы выразить нуменальное посредством текста. Человеческий Логос для них был не выражением истины, но «историей», «сказкой», ложью, призванной передать намёк, видимый лишь тем, кто обладает необходимой для этого оптикой и может разглядеть что-то через дырочки в ящике.
Важнейший посыл этих текстов состоит в демонстрации ограниченности словесной репрезентации; недаром ученик Эмпедокла Горгий стал величайшим софистом и основателем риторики – что может лучше убедить ясный ум в ограниченности слов, чем поток красноречия?
Платон был последним философом, сохранившим эту перспективу (а точнее, неоплатоники и его последний толкователь Прокл).
Аристотель же стал достаточно современным философом, чтобы искренне считать, будто он выражает истину посредством своих греческих текстов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий