Наша эпоха имеет задачу принуждения к историческому мышлению. В конце ее мы должны убедиться в очевидном: что ничего вневременного нет, что все присутствующее и сущее имеет пространственно-временное положение и только полное отсутствие вечно, но его вечность бессмысленна за неимением сознания того, кто отсутствует.
Нас насильно тащат к осознанию этой очевидности.
Именно этот процесс отменяет прежнюю философию и вводит новые координаты мышления.
Именно он похоронит ложные представления о вечных ценностях и элиадевско-генонианский культ традиции.
Именно он убьет и представления о вечных менталитетах.
Истина только одна, и она в том, что все естественно двигается и меняется.
В то время как сознание по-фаустовски пытается остановить один из моментов изменения, после чего, разумеется, оно должно неизбежно попасть в ад. От чего у Гете спасает только милосердие Божье.
Ну, так это у Гете. А у истории нет такого воображения.
Нас насильно тащат к осознанию этой очевидности.
Именно этот процесс отменяет прежнюю философию и вводит новые координаты мышления.
Именно он похоронит ложные представления о вечных ценностях и элиадевско-генонианский культ традиции.
Именно он убьет и представления о вечных менталитетах.
Истина только одна, и она в том, что все естественно двигается и меняется.
В то время как сознание по-фаустовски пытается остановить один из моментов изменения, после чего, разумеется, оно должно неизбежно попасть в ад. От чего у Гете спасает только милосердие Божье.
Ну, так это у Гете. А у истории нет такого воображения.
Комментариев нет:
Отправить комментарий