О буддийских терминах «любовь» и «сострадание» (Из наставлений Ринчена Тензина Ринпоче)

Термины «любовь» и «сострадание» («цева» и «чжампа» по-тибетски) пришли в Тибет из двух источников — из Шанг-шунга и Индии. Сначала эти термины появились в Шанг-шунге с приходом Будды Тонпа Шенраба и зарождением традиции Юнгдрунг Бон. Сами эти слова и понятия существовали и до Тонпа Шенраба, но он начал использовать их, давая учения, таким образом сделав их важной и неотъемлемой частью Дхармы. Около трех тысяч лет назад, во времена второго тибетского короля Мутри Ценпо, учения по сутре, тантре и дзогчену начали проникать из Шанг-шунга в Тибет, а вместе с ними пришли и термины «любовь» и «сострадание». Также эти термины пришли из Индии, но позже, около двух с половиной тысяч лет назад. В Индии, в свою очередь, они появились с приходом бодхисаттвы Нагарджуны. До Нагарджуны в Индии существовали только учения Малой Колесницы, потому что Будда Шакьямуни давал именно их. В учениях Малой Колесницы таких терминов, как «любовь» и «сострадание» не было, поэтому они появились в Индии только с приходом Нагарджуны.

Сами любовь и сострадание, конечно, не являются чем-то придуманным буддистами или появляющимся за счет практики Дхармы. Эти качества естественным образом присутствуют как у людей, так и у других живых существ. Однако есть разница в том, к кому и как испытывать сострадание и любовь. 

Что же такое любовь и сострадание? 

Сострадание — это когда мы из глубины сердца желаем какому-либо живому существу избавиться от страданий, когда мы очень хотим, чтобы оно было счастливо. 

Любовь в буддийском понимании в целом схожа с состраданием, однако мы выделяем два вида любви. Первый — это любовь, основанная на привязанности, желании и страсти, и второй — это любовь, основанная на сострадании. В первом случае мы воспринимаем другое живое существо как очень привлекательный объект и думаем о том, как бы нам его получить — как будто это какая-то хорошая вещь, которая нам нужна для того, чтобы быть счастливее. Конечно, в этом случае тоже проявляется мотивация избавить объект любви от страданий, но эта мотивация небескорыстна. Поэтому любовь между мужчиной и женщиной и любовь, которая основывается на сострадании — это совершенно разные вещи. В случае чистого сострадания мы не испытываем ни желания, ни привязанности, мы просто понимаем, что другое существо — такое же, как и мы сами. Что ему так же, как и нам, бывает плохо и трудно. Что оно точно так же, как и мы, все воспринимает и чувствует. У него такая же печаль, такая же боль и такая же радость. Так же, как и мы, оно хочет избавиться от своих страданий и быть счастливым. И мы из глубины сердца желаем ему, чтобы так и было.