Серхио Фриц Роа: Антарктика и лафкрафтианский миф: Южный полюс в творчестве Эдгара По, Мигеля Серрано и Говарда Лафкрафта

Антарктика  принадлежит к числу тех мест на нашей планете, которые позже всех остальных превратились в  предмет человеческих вожделений. Ее тайны и загадки весьма повлияли на  отважных искателей приключений былых времен,  а её чары пересекли океаны времени и пленили умы некоторых современных исследователей,  не испугавшихся принять вызов Ледяного континента. Эти люди столкнулись со старинными загадками и прибегли к необычным методам, чтобы проникнуть в  их  сущность, такие как литература и магическая вселенная снов. Они даже  перешагнули пороги обычного сознания, чтобы обрести состояние сверхсознания. И все это, чтобы воскресить мрачные тайны и пролить свет на физическое и духовное место,   настолько отличное от какого-либо другого, что кажется нам другой планетой.

Кто эти искатели приключений?

Это три мага, принесшие свои чары с этой древней земли, это поэты и сказители, известные нам по их нынешним именам: Эдгар Аллан По, Говард Филлипс Лавкрафт и Мигель Серрано (1).

Трое гениальных писателей, трое мечтателей, погруженных в невероятные грезы, трое колоссов, вновь поведовавших нам мифы былых времен. Трое искателей Грааля в Антарктике. Среди них самой важной для нас является, конечно, фигура Лавкрафта.

Его творчество будет путеводной нитью в нашем приключении, вмененном в обязанность духу того, кто понял смысл данного очерка. Так Лавкрафт  станет тем, кто своим факелом укажет путь и предостережет от подстерегающих путешественника ужасов.

Эдгар Аллан По

«Приключения Артура Гордона Пима» или в переводе Хулио Кортасара, «Рассказ Артура Гордона Пима» это роман, которому не хватает того литературного мастерства По, которое мы находим в его незабывыаемых рассказах вроде «Падение дома Ашеров», «Лигейя» и «Рукопись, найденная в бутылке». Тем не менее, здесь присутствует тот элемент, который столь отличает его творчество, а именно элемент тайны. Однако, что любопытно, он присутствует лишь в конце повествования, которое некоторые критики имеют обыкновение полагать медленным и затянутым. На самом деле в то время как большей части развития действия в «Рассказе Артура Гордона Пима» – может быть, двум третям романа – не хватает живописи и чувства, последняя часть предстает перед нами как немыслимый переворот, нарушающий монотонность повествования, чтобы превратить его в лабиринт тайн, столь же загадочный, как и воды Антарктики. Этот факт поражал  исследователей творчества По и вызвал долгие споры, при этом до сих пор не удается сформулировать ответ.

Сюжет романа составляет длинное путешествие по морю, заканчивающееся среди белых льдов крайнего юга. Там путешественники встречаются с черными аборигенами, представляющими народ, не известный белому человеку, чье поведение вызывает у них сложную смесь противоположных чувств,  где перемешаны симпатия и отвращение. Последние страницы изображают самоубийственный путь, который, кажется, ведет только к ужасу перед неизвестностью, к безумному водовороту, чей конец не находится ни в каком центре и ни на какой вершине. Ответы слишком робкие, почти наивные. Есть тайны, подлежащие разгадке, но никому не суждено преуспеть в этом. Затем, в конце «Рассказа Артура Гордона Пима», По начинает другую историю, другое повествование. Историю, которую, конечно, он никогда не напишет…

Но в этом море сомнений и туманов неопределенности есть одна тайна, которая в конце открывается…  А именно: По указывает нам того, кто вызывает ужас в чернокожих: они боялись белого, отсутствия любого цвета, которое наполняло всю ту область, и отчаянного крика Текели-ли, потому что он служил отвратительным предвестием его скорого пришествия. И еще, тайна тотчас же возвращается, чтобы скрыть нас под свой покров: ужасное видение, последний образ в романе это появление белого великана, «чьи размеры были намного больше, чем любого другого обитателя земли» (2), неземное видение, поражающее чернокожего Ну-Ну. Что это за существо? Каково таинственное происхождение Ну-Ну и других туземцев? Какова аллегория, скрытая в страхе перед белым? Что всем этим нам хочет сказать Эдгар Аллан По?

Загадки стремительно сменяют одна другую, словно проклятые падающие звезды. Глубокое прочтение «Рассказа Артура Гордна Пима», в центре которого стоят те знаки, имеющие решающее значение, может быть, укажет нам верный путь. Чтение, одним из правил которого является сравнительный анализ.  Именно такой путь мы решили избрать для этого очерка и, конечно, для этого раздела, посвященного По и его странного романа.

Без сомнения, сущность тайны «Рассказа Артура Гордона Пима»  заключена в  следующем: белый как источник ужаса. Вот здесь и заключен элемент, делающий это произведение чем-то большим, чем простой роман. Даже намного большим, без сомнения, потому что он побуждает нас к пониманию эзотерической интерпретации. Тогда мы увидим значение белого в символизме романа По.  Но перед этим нам следует познакомиться со значением этого не-цвета, соответствующим традиционной герменевтике (Рене Генон) и интерпретации, данной коллегой По по писательскому цеху: Германом Мелвиллом.

При внимательном прочтении очерков французского традиционалиста Рене Генона (3) мы вывели три утверждения:

Первое. Черный и белый цвета противостоят друг другу. Объяснение, которое чаще всего дается этому, как пишет Рене Генон, имеет прямую связь со светом и тьмою, днем и ночью, то есть, это столкновение взаимодополняемых противоположностей.

Второе. Это противопоставление не носит абсолютного характера, поскольку белый и черный имеют общий источник происхождения. Это становится ясным, когда мы вспоминаем о символе  Янь-Инь. В нем, хотя  цвета и кажутся вступающими в конфронтацию, мы замечаем, что в пределах каждой области господства одного цвета обнаруживается присутствие противоположного.

Третье. Черный и белый символизируют соответственно Непроявленное и Проявленное. Однако, у этого правила есть исключения и иногда мы сталкиваемся с противоположной ситуацией, то есть, когда черный соответствует Проявленному, а белый – Непроявленному. Антарктика, по нашему мнению, является одним из таких исключений. Белый цвет полюса это Непроявленное, это покров, скрывающий Тайну.

Что касается прозаика Германа Мелвилла, такого же североамериканца, как По и Лавкрафт, его произведение «Моби Дик, Белый Кит» нам следует рассмотреть как один из самых символических и таинственных романов, которые были написаны на Западе. Его  глава «О белизне кита» поможет нам проверить нашу гипотезу и установить эзотерический характер белого цвета, а это жизненно важная тема для нашей статьи. Эта глава представляет собой итог раздумий о белизне того кита и эмоциях, которые она вызывает. Принцип, которого придерживается Мелвилл, тот же самый, на котором основываются представления По и Лавкрафта, а именно человеческий страх перед белизной.

«То, что меня удивляло больше всего, было белизна кита» (5). Эта цитата из Мелвилла может показаться нам курьезной, только если мы остановимся на этом месте и не будем читать дальше эту главу. Автор не раз упоминает животных этой окраски: полярный медведь, белая акула, альбатрос, чья  бесцветность одним своим присутствием заставляла кровь застывать в жилах. Таким образом, рассказчик следует тем же самым путем, чтобы попытаться разрешить загадку. С новыми вопросами постепенно открывается  дорога к разгадке тайны: «Как возможно, что этот цвет, который символизирует духовность, «подобающий покров христианского божества», согласно Мелвиллу, одновременно является знаком самого ужасного? Не проистекает ли этот ужас из ощущения безграничного, порождаемого белым цветом? Может быть, белый, подразумевая отсутствие цвета, неожиданно овладевает нами, касаясь самых сокровенных сторон нашего существа?

Белый, как мы  можем заключить из чтения произведения Г.Мелвилла, означая безграничное и возможно также дуальное, что не есть синонимы, в конечном счете, представляет таинственное в переносном смысле. И отсюда проистекает страх, который белый цвет вызывает в нас, потому что мы лишь чувствуем себя беззащитными перед таинственным покровом, скрывающим другие секреты.

Возвращаясь к творчеству По, вспоминаем, что белый вызывает страх у обитателей Тсалала, острова у берегов Антарктики, населяемого  чернокожими туземцами.  Не важно, идет ли речь о простом белом платке или безобидном белом порошке или чем-то еще в этом роде, ответный испуг негров не заставлял себя ждать.

На последней странице трагической истории По мы читаем: «Оттуда несутся  огромные  мертвенно-белые птицы и с неизбежным, как рок, криком "текели-ли!" исчезают вдали.  » (6). Это событие вызвало смерть Ну-Ну, обитателя Цалала и пленника Пима. Ужасному птичьему крику «Текели-ли!» индейцы подражали всякий раз, когда они оказывались в присутствии белого или когда были очень  близки его могучему влиянию.

Птицы это посланцы Бога: давайте вспомним об их важной роли в библейском сказании о Ное. Они предвещают предельную степень ужаса для чернокожих, который явится в лице Белого Гиганта.

В общем, белый цвет Антарктики в романе Эдгара Аллана По это символ ужаса и, как следовательно, тайны. Но какое значение мог бы иметь белый цвет среди нравственных правил и социальных норм самого автора? Сидни Каплан и Хулио Кортасар полагают, что у них есть ответ: борьба между белым и черным, изображаемая в «Рассказе Артура Гордона Пима», является проявлением расистского мышления По (7). «По никогда не скрывал, что является сторонником рабства» (8), -  утверждал аргентинец.

Но как соединить расистские взгляды По с сюжетом его романа? Конечно, это нетрудно: путешествие на «Джейн Гай» (судно,  спасающее Пима и его товарищей во время кораблекрушения, которое терпит их предыдущий корабль, «Грампус») представляет эзотерический путь во направлении белого, символа чистоты. Чем далее на юг продвигаются мореплаватели, тем с большей силой белый являет свое присутствие и свою тайну. Чем ближе к Антарктике – а мы помним её другое название: белый континент, - тем ближе Пим оказывается к аристократическому в высшей степени символу.

Однако это инициатическое путешествие не лишено опасностей и трудностей. Бойня, в которой рассерженными чернокожими были убиты члены команды «Джейн Гай», это только одно из тех опасных испытаний, ожидающих путешественника, который идёт этим  путём в одиночку.

Продолжим рассматривать это приближение к крайнему пределу Белого континента как символу сакрального, учитывая расистские взгляды По. По мере того как путешественник приближается к Центру Полюса, он чувствует постепенное повышение температуры, иными словами чем ближе мы оказывается к центру центра, тем более враждебные силы природы постепенно теряют силу своего влияния. И хотя этот факт, сообщаемый По в его рассказе, сегодня может показаться не имеющим научной ценности, тем не менее, не исключено, что какой-нибудь антарктический путешественник мог чувствовать то же самое.  Укажем на любопытный пример «антарктического оазиса», в котором вода достигает сравнительно более высокой температуры, чем в прочих местах Антарктики (9). Знал ли об этом феномене Эдгар Аллан По? Если бы он мог ответить нам, может быть, он сделал бы это в такой же форме, что и Г. П. Лавкрафт, когда его спросили, был ли он когда-либо в Париже: «Да, в моих снах» (10).

По, без сомнения, думал точно также: давайте вспомним его замечательную фразу: «Мои сны совершенно достоверны» (11).

Последний факт, касающийся По и его отношения к неграм. Считается, что его любовь к страшным повествованиям появилась из привычки слушать истории, которые рабы рассказывали на кухне его дома, когда он был ребенком: «И эту тягу к ужасному привили ему негры – рабы и рабыни его опекуна своими рассказами о мертвецах, которые постоянно были у них на устах и которые мальчик  Эдгар приходил послушать на кухню»  (12). Даже Гервей Аллен, чье мнение приводит Феррари, уверяет, что влияние негритянских рассказов на По даже еще больше, потому что музыкальность композиции его произведений – ритмы, усложненные и полные оттенков – в определенной форме является подражанием песням рабов».

Так оно или нет, но важно рассмотреть эти мнения как гипотезы, которые могут помочь нам пролить свет на вопросы, касающиеся По.

Рядом с гениальным По в его стремлении к интересующей нас тайне мы находим фигуру другого мага – чилийца Мигеля Серрано.

Мигель Серрано и гиганты

Антарктический миф обретает особое значение в творчестве поэта, писателя и путешественника Мигеля Серрано, автора таких магических текстов, как «Ни морем, ни сушей», «Змей рая», «Зовущий во льдах», «Герметический круг», «Элея, книга  магической любви», «Нищие и танец Шивы» и «Визиты царицы Савской» с предисловием К. Г. Юнга.

Касательно темы Антарктики говорят о двух его самых интересных работах: «Антарктика и другие мифы», Сантьяго, 1948, и «Зовущий  во льдах», Сантьяго, 1957.

Первая из них представляет запись серии лекции, которые автор, бывший дипломат, прочитал в Чили. Титульный лист книги говорит сам за себя: изображение белого гиганта, стремительно поднимающегося средь белых снегов и несущего трезубец. С самого начала Серрано  не скрывает свою близость к По.

Темой этих лекций является Миф Антарктики, и мы осознаем, что заглавие книги, как утверждает Эрвин Робертсон, указывает, что «Антарктика это миф» (14). Серрано пересказывает многочисленные легенды в отношении интересующей нас темы: великолепные сказания о онах (древние обитатели Огненной земли), легенду о Деве Льдов, континенте Лемурии, гиганте в романе По и еще дерзкую идею, что Адольф Гитлер живет в ледяной Антарктике. И хотя на первый взгляд, кажется, не существует какой-либо связи между этими легендами, она есть, потому что все они говорят о загадочных обитателях Антарктики. Вот здесь еще одна точка совпадения взглядов этих трех авторов. Серрано знаком с произведением По и указывает касательно Белого Гиганта: «Дело в том, что По знал легенду о  сельхнамах и об она, которые обитают на Белом Острове» (15). «Знал ли он также о Пленнике Антарктики, который живет в ее черных недрах и как раз именно поэтому выглядит белым?» (16)

Чтобы понять, кто были Ионы и что имеет в виду Серрано, когда говорит о Белом Острове, рекомендуется обратиться к 25-й странице его книги «Антарктика и другие мифы», где он объясняет, что древние она  (сельхнамы были только одним из их племён) верили в существование Ионов: принадлежащих к аристократической касте людей, наделенных сверхъестественными способностями и являющихся хранителями Тайн. «Это были  Ионы, маги сельхнамов с Огненной земли, хранившие секреты, переданными им Куэнос. Они сумели обрести бессмертие, замуровав себя во льдах юга, чтобы воскреснуть в самом отдаленном будущем. Утверждают также, что месторасположением сельчанам на Юге является «Белый остров, который находится на Небесах», где живут духи их предков, ведущие жизнь,  свободную от забот» (17).

Являются ли эти духи предков Древними, которых упоминал Лавкрафт. И на самом деле Антарктика это тот Белый Остров, о котором говорится в старинных легендах?

Серрано, который был одним из первых чилийцев, познакомившихся с антарктическим регионом, рассказывает о связи, существующим между этими краями и сумасшествием (18). Со своей стороны, мы заметим, что название незабываемого романа Лавкрафта «Хребты безумия», это не каприз и не хитроумный прием с целью привлечь внимание некоторых  экзальтированных читателей.

Серрано утверждает, что единственным путем постижения этой связанной с югом реальности или, лучше, спасения от безумия, которое там нас подстерегает, это Сон (19), и мир снов всегда присутствует в творчестве Г.П. Лавкрафта.

Волнительная возможность того, что в Антарктике обитает нечеловеческая сущность, ощущается также на страницах текста чилийского автора. Созвучие между двумя этими писателями поражает нас, прежде всего потому, что Мигель Серрано не был знаком с творчеством Лавкрафта, когда писал «Антарктику и другие мифы».

Обратимся, стало быть, к Серрано, который своим искусством напоминает старых алхимиков: «однако, на этом материке, где властвуют покой и смерть, есть кто-то живой. Пленник беспокоится, в своей обители владея жарким и неугасимым огнём» (20). Эта идея Серрано появляется также в другом тексте этого же самого автора: «Зовущий  во льдах».

Вот отрывок поразительной красоты: «Я видел это существо, этого черного Ангела: там, на его территории Южного полюса. Это произошло в огромной темной пещере, где оно обитает… Огромные пространства, незнающие пределов, невесомые и гнетущие одновременно, вне всякого сомнения, протянувшиеся  в сокровенных глубинах земли  под вечными льдами. И так движется  Зинок. Поднимаясь и опускаясь, вплоть до края этой пещеры и оттуда он с головокружительной скоростью бросается в поисках её другого края, её недостижимого конца. Целую вечность, потратил он на эти усилия, ударяясь головой в попытках достичь места, противоположного тому, что было ему предписано с самого начала творения. Север это его сон, его сокровенная мечта и его основная боль» (21). Лавкрафт, со своей стороны, в своем романе пишет нечто показательное: «Основывались новые земные города, самые важные из которых находились в Антарктике, потому что эта земля, место их пришествия, была священной. С тех времен Антарктика, как и прежде, являлась центром цивилизации Древних, и все города, воздвигнутые там потомками Ктулху, были разрушены» (22). Далее рассказчик в романе Лавкрафта сообщает, что карты, найденные в старинном полярном городе, показывают, что города Древних в эпоху плиоцена все располагались ниже 50° южной широты». Эти указания обоих авторов обладают фундаментальным значением, потому что они отсылают нас к символическому антагонизму между Северным полюсом (или мифической Гипербореей) и Южным полюсом, где обитали Древние. Это противопоставление имеет  не только географическое, но, прежде  всего, духовное измерение. На деле Северный полюс  представляет позитивный полюс, или в христианской терминологии, Добро, а Южный полюс, с этой точки зрения, Зло. Однако, эти противоположности, соответствующие идеям философии манихейства, взаимодополняют друг друга. Оба полюса поддерживают Порядок на земле и обеспечивают правильное энергетическое функционирование нашего мира. Единственно возможная разница относится к типу энергии, излучаемой упомянутыми местами, потому что в действительности они являются энергетическими центрами. Эти представления, находящие свое выражение в современной литературе (Лавкрафт и Серрано), согласно  которым на земле  выделяются энергетические центры, точь-в-точь совпадают с древним традиционным учением, которое проповедовали индоевропейские наставники, для которых словами, служащими для обозначения отдельных священных мест, являлись: Небеса, Земля или Мир, Промежуточное пространство (24) и Преисподняя (25). Небо для них это обитель героев, тех, которые прожили жизнь достойным образом, и оно соответствует Гиперборее или нашему Северному полюсу; Земля же представляет собой обитаемое пространство и место для путешествий; они отождествляли её с Европой и Азией. Преисподняя, бывшая родными пенатами демонов – Древних и Шогготов – кажется не описывается с такими подробностями и точностью древними индоевропейскими мудрецами. Эта преисподняя для нас Южный полюс.

В книге «Зовущий во льдах» Серрано рассказывает об одном своем сне, в котором таинственное существо говорит ему: «Бессмертие сокрыто во льдах, и  в холоде обретается оно. Я – никто, и сейчас ничего не смогу сделать. Грядёт твой великий  бой с Ангелом Теней». Серрано выделяет, прежде всего, предания об она в своих лекциях, посвященных Мифам Антарктики, чтобы дать нам ключ для расшифровки скрытых тайн: «Это Кенос начал творить землю свыше. Но ранее из белой глины он создал Оуэн, гигантских и прозрачных, точно ангелы, существ. Будучи почти сотворенными, Оуэн начали бороться между собой. Однако они не могли умереть» (27). Вот здесь мы видим те же самые архетипические черты лавкрафтианских Древних: высокий рост, мощь, воинственность, нечеловеческая природа и бессмертие. В мифологии  она говорится, что  она (наши Древние) были созданы изо льда. Это, по правде говоря, указывает на географическое место их происхождения: Антарктику.

Чтобы закончить, добавим, что в романе Мигеля Серрано сообщаются сведения, которые, возможно, являются нитью, позволяющей нам объединить этих трех авторов, а именно связь белого цвета с Ледяным континентом. Цвет в этом случае представляет собой не только цвет льда, но имеет еще и имматериальные и философские аспекты. Кортасар, как уже было написано, следует в этом Сидни Каплан, и видит в этом предпосылки расизма По: «Антагонизм черного как символа зла и белого как силы, которая борется против него, доведен до крайней степени» (28). И по поводу расизма нам следует указать здесь на факт, который не перестает нас интриговать: По и Лавкрафт исповедовали расистские взгляды, а Мигель Серрано исповедует эти же взгляды в наши дни. Напомню читателю, что не бывает причин, не окруженных завесой тайны.

Но обратимся к самому Серрано касательно связи между цветами и Антарктикой: «Кроме того, цвет и полюс связаны между собой. Черные птицы стремятся прочь от этих морей и им очень трудно достичь крайних широт Антарктики. И, напротив, птицы белой окраски переносят мороз намного лучше» (29).

Что любопытно, Лавкрафт также рассказывает нам об этой связи между птицами и цветом. Об этом можно прочесть в его прекрасном стихотворении «Антарктос».

В глубоком сне поведала мне птица
Про черный конус, что стоит во льдах
Один как перст - над ним пурга глумится,
На нем лежит тысячелетий прах.
Та часть его, что подо льдом таится,
В былые дни внушала Древним страх.
Теперь о ней не помнит и Денница,
Единственная гостья в тех краях.
Иной смельчак, пройдя через невзгоды
Ледового пути - мороз, буран -
Сказал бы: «Что за странный жест природы -
Создать такой неслыханный курган!»
Но горе мне, узревшему во сне
Взгляд мертвых глаз в хрустальной глубине! (пер. О. Мичковского)

Итак как мы упомянули Лавкрафта, настало время углубиться в его символы и мифы (30).

Говард Филлипс Лавкрафт или трубадур Лэнга

Затворник Провиденса, мастер ужасов и гений фантастики нашего времени, напишет в 1937 году один из своих немногих романов, который составит краеугольный камень его творчества. Мы имеем в виду роман «Хребты безумия».

Написать и опубликовать его было одной сплошной мукой для нашего автора. Причина заключается в том, что он ненавидел печатать на машинке свои произведения, а это было обязательным условием того, чтобы любой рассказ или роман был рассмотрен для публикации в печатавших любителей журналах, к числу каковых принадлежал и легендарный «Weird Tales». Лавкрафт скажет о редакторе упомянутого журнала: «Будь проклят  Райт, отказавшийся опубликовать мой рассказ, печатание которого чуть не довело меня до смерти!» (31). Это был очень трудный и неприятный для Лавкрафта опыт. Однако судьба не пожелала, чтобы его роман остался незамеченным и, в конце концов, решила, что он должен быть опубликован.

Вкратце, в романе «Хребты безумия» рассказывается о приключениях научной экспедиции в Антарктику, но главный герой перед началом своего рассказа настойчиво предупреждает читателей, что к недрам этого континента не должна прикоснуться ничья рука, а то еще проснутся ужасы, которым не следует давать свободу.

Ужас, который лучше не беспокоить, это раса Древних и их рабы, Шогготы. В лавкрафтианской мифологии Древние это грозные божества, которые снизошли с небес и сделали Антарктику своим первым обиталищем. Эти гиганты с головой в форме звезды сотворили человека и вместе с ним Шогготов, тупых вьючных животных, которые вначале были покорны, но позже оказались способны поднять восстание против своих господ. Трудно не поддаться искушению сравнить это восстание с библейской битвой, в которой Бог и верные ему Ангелы сражались против Первого Мятежника, Люцифера или Прометея. Древние защищают себя от этой угрозы, прибегнув к такому сокрушительному оружию, как атомная бомба. «Древние использовали это любопытное оружие, основанное на молекулярном и атомной возмущении против восставших энтов и в конце одержали полную победу» (32).

Следует вспомнить, что только в 1945 году одна атомная бомба упадет на Хиросиму, а другая на Нагасаки. Этот пророческий характер творчества Лавкрафта является еще одним из его волнующих аспектов.

Будоража воображение, рассказчик упоминает удивительную книгу, содержащую запретное знание, -   Некрономикон, написанную сумасшедшим арабом Абдулом Альхазредом. Этот загадочный текст представляет собой ключевой элемент в повестовании Лавкрафта, источник его космогонии и теологии. В Некрономикон якобы смотрели некоторые из членов антарктической экспедиции и в особенности Дэнфорт, являвшийся исследователем и большим любителем чтения по странной тематике, по которой много говорил По (33), кроме того, он был одним из немногих несчастных, кто имели смелость исчерпывающим образом исследовать проклятую книгу. Дэнфорт неоднократно будет ссылаться на Некрономикон, робко намекать на возможность того, что загадочное Плато Лэнг, тот мрачный регион, чье местонахождение тот самый Альхазред не был в состоянии определить, на самом деле является древним названием, указывающим на Антарктику.

Более чем повествование само по себе, атмосферу ужаса в романе создают пейзаж и окружение, созданные мастерством Лавкрафта. На деле, он всегда будет верен принципу, согласно которому самое важное в литературе ужаса это не только сюжет, сколько создаваемые писателем окружение и атмосфера и тревожные чувства и ощущения, которые испытывает читатель. Анхела Картер, блестящий исследователь творчества Лавкрафта, заметит в этом отношении: «Антарктика Лавкрафта представляет собой самый ужасный из всех нарисованных  им пейзажей. Это пустынное царство льда и смерти, место, откуда к старому Моряку пришли «туман и погибель», является одновременно чем-то отличным от реальной Антарктики и образом отвратительного Плато Лэнг, крышы мира» (34).

Лавкрафт со своим талантом писателя, талантом, прежде всего, внимательного наблюдателя и психолога, создал исключительным образом одно из самых негостеприимных и неуютных мест на земле. Каждый элемент пейзажа южного континента  это  кинжал, это путь без возврата, ведущий к Смерти. Некоторые из этих элементов представлены Ветром, одиночеством, Отдаленностью, легендами, Льдом, Запахом и, конечно, обитателями этих пустынных краев, которые скрыты в белизне, не мертвы, но лишь ожидают пробуждения от своего колдовского сна. И в качестве примера использования этих элементов процитируем некоторые строки в романе, в которых речь идет  о звучании ветра: «Вдали, среди одиноких вершин, буйствовал свирепый антарктический ветер; лишь ненадолго усмирял он свои бешеные порывы; завывания его вызывали смутное представление о диковатых звуках свирели; они разносились далеко и в силу неких подсознательных мнемонических причин беспокоили и даже вселяли ужас» (35).

Название романа намекает, в частности, на гигантскую горную цепь, где находятся колоссальные руины городов Древних, область высот, которые не способны постичь разум и чувства обычного человека и где удивительное встречаешь на каждом шагу. Очутиться в этих местах, означает проникнуть в подсознание, вечный космический океан архетипов: «Это было, как если бы те шпили кошмарных снов образовали порог, с которого открывались запретные сферы сновидений, бездны, безграничные в пространстве и времени» (36).
Лавкрафтианская архитектура обладает вызывающим и смелым стилем, имеющим тенденцию доводить чувства до максимального уровня сопротивления, вплоть до точки, когда напряжение становится почти невыносимым, пока человек не попадет в мрачную пустоту, где он уже ничего не чувствует. Эту столь личную черту его повествовательного стиля мы находим в нескольких его самых выдающихся рассказах, а именно «Зов Ктулху», «Город без названия» и «Сны в доме ведьмы». Во всех них титаническое и грандиозное оказывается сущностью содержания. При виде этих огромных зданий и этих необычных и пугающих скульптур  человек не может не понимать, что он не больше, чем маленькая песчинка, жалкая тварь, которая мнит себя постигшей тайны необъятного межзвездного пространства и тайны жизни, тогда как в реальности он не перестает быть грубым невеждой, плавающим по бескрайнему морю пустяковых идей, придуманных, чтобы сделать более сносным  его существование.

Исследователи ледяной Антарктики испытывают это зловещее ощущение собственного ничтожества, и те,  кто подобно Дэнфорту осознают это особенно остро, сойдут с ума. В конце они будут раздавлены вызывающей ужас необъятностью и опустошительным давлением одиночества в бурных водах безумия.

Другой элемент ужаса это таинственный крик, о котором мы уже упоминали в части, посвященной Эдгару Аллану По.

Да, это страшный Текели-ли! Слова По превращаются посредством магии Лавкрафта в птицу, предвещающую смерть, тайну, полную угроз. Ведь эта встреча с ужасом еще более зловещим, это голос самих Шогготов. Дэнфорт, который  был знаком с творчеством По, скажет, что он «интересен благодаря тому, что превратил Антарктику в место действия своего единственного длинного романа: загадочного и приводящего в замешательство «Артура Гордона Пима» (37). Как мы видим, творчество По вновь становится отправной точкой для последующих авторов, таких как Серрано и Лавкрафт. На самом деле, оно и является ключом.

Отметив некоторые примордиальные аспекты романа Лавкрафта, в продолжение рассмотрим внимательно содержащиеся в нем ключи к тайне Антарктики.

Первый ключ, который поможет нам в понимании столь темных аспектов в произведениях двух других авторов, это тот, который указывает на Антарктику  как на место, откуда начали свое проникновение Древние. Южный полюс это Врата. Оттуда люциферианское  воинство достигнет Северного полюса, мифической Гипербореи путем, представленным в эзотерическом учении об аскезе отдельными чакрами, находящимися в теле, который также является путем узурпации божественной  силы, именно той, которую истязал Демиург. Серрано утверждал в одном из интервью: «Земля это небесное тело, живое существо, у которого есть свои отдельные органы, и часть, представленная Южным полюсом, соответствует половым органам» (38).

Эти факты позволяют нам понять, почему христианство столь осторожно относится к сексуальной сфере и к происходящей из нее энергии. Причиной этого, как мы только что видели, является связь, существующая между сексуальной энергией и Люцифером.

Однако духовная алхимия дает нам возможность постичь уровень чистой сексуальной энергии, чтобы трансформировать её в энергию Духа, что позволит достичь нам высшего состояния.

Южный полюс, соответствующий половым органам, является обиталищем Древних. И хотя они заняли также и другие территории, они вернутся туда, чтобы воздвигнуть свои города. Рене Генон, критикуя интерпретацию Элифасом Леви ада Данте, писал: «Это, несомненно, не лишено смысла, поскольку гора Чистилища образовалась в Южном полушарии из материалов, полученных из земных недр, когда падение Люцифера выкопало бездну» (39). Можем ли мы в таком случае  утверждать, что гора Чистилища была Плато Лэнг, о котором идет  речь в Некрономиконе?

То, что Лавкрафт увидел в Южном полюсе Врата и Обиталище Древних, может подтвердить предположения многих, что он являлся посвященным в эзотеризм. Однако мы склонны считать, что его пробуждение произошло не благодаря обильным источникам какого-либо тайного братства, а его могучей интуиции, что становится очевидным благодаря чтению его книг и верной интерпретации посланий, пришедших из мира его снов.

Второй ключ демонстрирует то, что внешнее путешествие совершаемое людьми с «Аркхема» и «Мискатоника» является также и внутренним. Им приходится встретиться с Пятью Элементами, чтобы достигнуть центра Лабиринта. Эта борьба напоминает нам бессмертную «Божественную комедию» Данте. Оба текста содержат очень хорошее описание этапов инициатического пути. А различаются они тем, что участники экспедиции из Мискатоникского университета   не решают загадку Сфинкса и попадают в Ад, чтобы страдать там вечно в его смраде.

Путешествие к центру Юга, Южному полюсу, это путь, ведущий к Центру Мира Бессознательного. Отсюда его трудность: увидеть себя затянутым в беспокойные воды снов и страхов. Эта тревожная реальность представлена на последних страницах романа, где описываются сцены, происходящие в головокружительных лабиринтах ниже земли, местах, которые рассказчику и юному Дэнфорту открывает Шоггот, подобный Минотавру, стражу Лабиринта.

Тема Лабиринта требует особого внимания, поскольку занимает важное место в творчестве Лавкрафта, например: «В стенах Эрикса», «Погребенный с Фараонами»,  «Зверь в подземелье», «Крысы в стенах», «Кошмар в Ред Хуке». Во всех этих рассказах мы всегда найдем образ Лабиринта и его обитателей. Возможно, много черт, объединяющих произведения Лавкрафта, можно отыскать в антарктическом романе и в «Звере в подземелье». В обоих произведениях Лабиринт имеет форму пещеры и, если угодно, огромной расщелины в земле. Вообще он ассоциируется с пещерой как обиталищем наших первобытных предков, обладая, кроме того, другим, более точным значением: место, где проводится инициация. «...Пещера должна образовывать совершенное целое и содержать в себе самой образ цикла, также как и земли» (41). Это место, где происходят смерть и воскрешение.

В отношении Лабиринта основным принципом является принцип отбора: не каждый обладает правом войти туда. Это одно из заключительных испытаний, на которых определяются умения, приобретенное на долгом пути гностической аскезы. Это последняя партия в шахматы, во время которой сталкиваешься с противником, отслеживающим наше движение вперед и знающим нас. Это столкновение с самым ужасным для нас: Чудовищем.

Древние, как указывает их название, являются живым образом ушедшего мира, существовавшего в начале времен, они символизируют то, что находится в сокровенных глубинах нашей души.

Шогготы это выродки древней эпохи, несовершенные существа или те, что подчинены процессу постоянного изменения. Белый цвет – великий ключ антарктических мистерий – является символом  недоступного, девственного и запретного. Ветер соответствует тому, что неосязаемо, но тем не менее существует. Крик «Текели-ли!» это ужас, который повторяется снова и снова. Титанические конструкции из камня это то, что хотя и не имеет цели, занимает место в мышлении; это препятствие, бесполезные руины, которые нам следует оставить в стороне. И жуткий Некрономикон это место, где все эти элементы принимают грозное обличье легенды, которая будет передаваться из уст в уста на протяжении эпох и поколений, неся с собой послание предков.

С этой точки зрения можно сказать, что рассказчик запрещает своим предупреждением разработку недр Антарктики, указывая, что никому не следует проникать в мир бессознательного без подготовки, потому что можно не вернуться назад.

Интерпретация, которую мы дали, некоторым может напомнить психоанализ. Но это не так, поскольку все методы психологии  ограничены представлениями и фрагментарными идеями, очень далекими от изначального источника, следовательно, нет ничего более далекого от попытки обрести традиционное мировоззрение, характеризующееся целостностью, иными словами,  стремящееся пребывать вне любой точки зрения: в центре самого Центра. В таком случае речь идет о том, чтобы постичь тайное значение этого романа благодаря традиционалистской методике Рене Генона и Юлиуса Эволы, потому что лишь только традиционалистская философия позволяет нам провести эзотерическое сравнении творчества Лавкрафта с творчеством других авторов. Некоторые из них обладают солидным знанием Традиции, а другие невежественны в ней: нужно только читать их, чтобы составить себе представление, кто из них относится к первому разряду, а кто – ко второму.

Встреча трех гигантов

Проанализированные нами тексты связаны, без сомнения, одной и той же темой и единым сюжетом. Мы продемонстрировали, что мышление этих трех авторов совпадает в своей внутренней основе, которую нелегко расшифровать, но которая отвечает всеобщему синхронизму, и имеет единые источники.

Закончив это путешествие в Антарктику, полагаем, что приятно чувствовать себя в компании аристократа Эдгара Аллана По с бледным лицом и высоким лбом  и великого Мигеля Серрано, адепта  Магической Любви. Вместе с ними хорошо смотрится один из самых замечательных людей двадцатого столетия Говард Филлипс Лавкрафт. Если мы приблизимся и поучаствуем в их разговоре, мы сможем услышать чудесные истории о белых гигантах, Оуэн и Древних. И если мы вслушаемся, то услышим прибой ледяных антарктических морей.

Примечания:

1) Мы могли бы включить в  этот обзор писателя Жюля Верна и его  повесть «Зимовка во льдах», мнимое продолжение «Рассказа Артура Гордона Пима», однако автор этого произведения почти ни в чем не следует По, и оно не содержит  того эзотерического элемента, который бы позволил нам объединить Жюля Верна с авторами, о которых идет речь в данном исследовании.
2) Poe, Edgar Allan. Narración de Arthur Gordon Pym. Sexta edición, Alianza Editorial . Madrid. 1986 pág. 210.
3) Для данного исследования о значении белого цвета я использовал текст Рене Генона   “Símbolos fundamentales de la Ciencia Sagrada”. Eudeba. Buenos Aires. 1988. 419 págs., обращаясь прежде всего к главе  “El blanco y el negro”, págs. 264-266.
4) Guénon, René. Op. Cit. Pág. 265.
5) Melville, Herman. Moby Dick o la Ballena Asesina. España. Ramón Sopena, 1974. Pág 159.
6) Poe, Edgar Allan, Op. Cit Pág, 210.
7) См. предисловие Хулио Кортасара к рассматриваемому нами тексту По, особенно с. 11 – 12.
8) Poe, Edgar Allan. Op. Cit. Pág. 12. El pensamiento racista de Poe está asociado con una posición muy crítica contra la democracia. Расистское мышление По связано с его очень критической позицией по отношению к демократии.
9)  См. чилийские дневники,  в особенности “La Tercera de la Hora”, записи от 19 июня 1955 и 4 февраля 1968 г.
10)  Planeta Nº1. Argentina. Septiembre/Octubre. 1964 Pág. 89.
11) Baudelaire. Op. Cit. Pág. 58
12) Ferrari, Santiago E.A. Poe, Genio Narrador. Editorial Poseidón.
Argentina. 1946. Pág. 16.
13) Ferrari, Santiago Op Cit. Pág, 16.
14) Roberson, Erwin. Manú: Por el Hombre que Vendrá // Ciudad de los Césares. Nº18 .
15) Serrano, Miguel. La Antártica y otros Mitos. Imprenta El Esfuerzo. Chile 1948. Pág. 28.
16) Serrano, Miguel. Op. Cit. Pág. 28.
17) Serrano, Miguel. Op. Cit. Pág. 25.
18) Serrano, Miguel. Op. Cit. Pág. 20.
19) Serrano, Miguel. Op. Cit. Pág. 20.
20) Serrano, Miguel. Op. Cit. Pág. 20.
21)  Этот фрагмент был процитирован Марко Паредесом в  El Mito en La Obra de H. P. Lovecraft // Entreguerras Nº9. Primavera de 1994. Santiago.   Рágs. 26-29. 
22) Lovecraft. H. P. En las Montañas de la Locura  в Obras Escogidas de Lovecraft Primera selección. Ediciones Acervo. España. 1956 Pág. 195
23 Lovecraft, H. P Op. Cit.  Pág. 198.
24) Напоминает Средиземье Толкиена, случайность? Невозможно, посольку  случайностей не существует.
25) Haudry, Jean. Lingüística y Tradición Indo-Europea //   Hespérides (N°?). 
26) Serrano, Miguel. Quien llama en los Hielos   // Trilogía de la búsqueda en el Mundo Exterior, Pág. 201.
27) Serrano, Miguel. Op. Cit. Pág. 204.
28) Poe, Edgar Allan. Op. Cit. Prólogo de Julio Cortázar, pág. 11.
29) Serrano, Miguel Opc. Pág. 264-
30) Lovecraft, H. P. Hongos de Yuggoth Pág. 47.
31) Sprague de Camp, L. Lovecraft. Una Biografía. Valdemar Editores. España. 1992 Pág. 293.
32) Lovecraft, H. P. En las montañas di la Locura. Pág. 196.
33 Lovecraft, H. P. Op. Cit. Pág. 125.
34)   Carter, Ángela.  Lovecraft y su Paisaje //  Mundo Desconocido. España. Abril de 1981. Pág.   133.  Эта статья включена в исследование, посвященное «Некрономикону».
35) Lovecraft, H. P. En Las montañas de la Locura. Pág. 124.
36 Lovecraft, H. P. Op. Cit. Pág. 152.
37 Lovecraft, H. P. Op. Cit. Pág. 125,
38) Serrano, Miguel.  El Peregrino de la Gran Ansia //  Ciudad de los Césares Nº 13. Pág.   12.
39) Guénon, René. El Esoterismo de Dante. Editorial Dédalo. Argentina. 1976.
40) Guénon, René. Símbolos fundamentales de la Ciencia Sagrada. Eudeba. Buenos Aires, 1988. Págs. 173-180.
41) Guénon, René. Op. Cit. Pág. 176.

 

Серхио Фриц Роа, перевод с испанского Андрея Игнатьева