Памяти всех, особенно детей и подростков, погибших от несчастных случаев, автокатастроф, самоубийств.
Смерть особенно страшна, когда её могло бы не быть. Любая смерть ребёнка особенно страшна этим — всегда кажется, что можно было что-то сделать. Ведь другие дети в такой же, на первый взгляд, ситуации — не погибли. Значит, был какой-то дополнительный фактор, и это — я, мы, все, кто мог помочь и не помог.
Маленький ребёнок кажется существом материальным — если он погиб, значит, что-то по материальной части сделали не так. Не накормили, не оттащили от окна, не посадили в автомашине правильно, не удержали в руках кастрюлю с кипятком.
Вырастаёт ребёнок, и кажущиеся причины его трагедии подрастают от материальных к психологическим, а то и духовным. Не уделили достаточно внимания, были чрезмерно подозрительны, ссорились у него на глазах, в конце концов, самое страшное — относились к нему как к ребёнку, не заметив, что он вырос.
С материалистической точки всё верно — есть причины, есть следствия, есть возможность сделать жизнь безопаснее, есть их антиподы — беспечность, ошибки, грехи.
Такой материализм уживается и с верой. Бог есть? Человек — образ и подобие Божие? Так вот, Бог сильный, Он вседержитель, Он заботится о мире, и человек тоже должен заботиться, бдить, принимать меры, исполнять свой долг. Не исполнил — мучайся и кайся.
Так, да не так. Человек подобен Богу не столько силой, сколько бессилием. Сила Божия, сказал апостол Павел, совершается «в немощи» – в болезни, в страдании, в скорби, в поражении, в смерти. Совершается не тем, что прогоняет болезнь и воскрешает умершего, да ещё на будущее гарантирует идеальное здоровье и бессмертие, а тем, что и в немощи человек может надеяться, верить и любить. Это много или мало? Для верующего — это всё! Но и верующий согласится, что говорить тут о «силе Божией» можно лишь в переносном смысле.
Бог бессилен создать безопасный мир, потому что «безопасная жизнь» это противоречие в определении. Безопасный дом — это сейф без воздуха, света и воды. Безопасный автомобиль — это кровать. Безопасный огонь — это пепел. Безопасное творение — это ничто, это небытие. Бог говорит о творение «хорошо», но не говорит «безопасно». Смерть косит нас, и ничего хорошего тут нет, а мы можем и должны расти — в том числе, чтобы дорасти туда, где Божие бессилие сохраняет от небытия умерших.
Это не тайна зла. У зла и смерти нет никакой тайны. Это тайна жизни, надежды и любви. Вера прощает не только врагов и должников, вера и себя часто должна простить, потому что и человек не всесилен, и было бы гордыней и ужасом винить во всём себя. Себя прощать иногда, других всегда, а Бога просить научить нас Его бессилию, Его состраданию, Его воле.
Смерть особенно страшна, когда её могло бы не быть. Любая смерть ребёнка особенно страшна этим — всегда кажется, что можно было что-то сделать. Ведь другие дети в такой же, на первый взгляд, ситуации — не погибли. Значит, был какой-то дополнительный фактор, и это — я, мы, все, кто мог помочь и не помог.
Маленький ребёнок кажется существом материальным — если он погиб, значит, что-то по материальной части сделали не так. Не накормили, не оттащили от окна, не посадили в автомашине правильно, не удержали в руках кастрюлю с кипятком.
Вырастаёт ребёнок, и кажущиеся причины его трагедии подрастают от материальных к психологическим, а то и духовным. Не уделили достаточно внимания, были чрезмерно подозрительны, ссорились у него на глазах, в конце концов, самое страшное — относились к нему как к ребёнку, не заметив, что он вырос.
С материалистической точки всё верно — есть причины, есть следствия, есть возможность сделать жизнь безопаснее, есть их антиподы — беспечность, ошибки, грехи.
Такой материализм уживается и с верой. Бог есть? Человек — образ и подобие Божие? Так вот, Бог сильный, Он вседержитель, Он заботится о мире, и человек тоже должен заботиться, бдить, принимать меры, исполнять свой долг. Не исполнил — мучайся и кайся.
Так, да не так. Человек подобен Богу не столько силой, сколько бессилием. Сила Божия, сказал апостол Павел, совершается «в немощи» – в болезни, в страдании, в скорби, в поражении, в смерти. Совершается не тем, что прогоняет болезнь и воскрешает умершего, да ещё на будущее гарантирует идеальное здоровье и бессмертие, а тем, что и в немощи человек может надеяться, верить и любить. Это много или мало? Для верующего — это всё! Но и верующий согласится, что говорить тут о «силе Божией» можно лишь в переносном смысле.
Бог бессилен создать безопасный мир, потому что «безопасная жизнь» это противоречие в определении. Безопасный дом — это сейф без воздуха, света и воды. Безопасный автомобиль — это кровать. Безопасный огонь — это пепел. Безопасное творение — это ничто, это небытие. Бог говорит о творение «хорошо», но не говорит «безопасно». Смерть косит нас, и ничего хорошего тут нет, а мы можем и должны расти — в том числе, чтобы дорасти туда, где Божие бессилие сохраняет от небытия умерших.
Это не тайна зла. У зла и смерти нет никакой тайны. Это тайна жизни, надежды и любви. Вера прощает не только врагов и должников, вера и себя часто должна простить, потому что и человек не всесилен, и было бы гордыней и ужасом винить во всём себя. Себя прощать иногда, других всегда, а Бога просить научить нас Его бессилию, Его состраданию, Его воле.
Комментариев нет:
Отправить комментарий