Школьные учителя истории, пропагандисты националистических и империалистических доктрин, сторонники теорий примордиальной культуры и палеоконтакта и мы, масоны, склонны рассматривать историю как линейную последовательность событий, где цивилизация A предшествует цивилизации B, народ C происходит от народа D, город E в результате войны переходит от государства F к государству G, а раскол внутри религии H приводит к появлению религий I и J. Ничто не может быть так далеко от истины! История — даже не запутанный клубок, а неравномерно скомканный комок разнородных (порой неевклидовых) нитей, расслаивающихся и сращивающихся, образующих морские узлы и перемычки, меняющих цвет и текстуру, содержащих невообразимые инклюзии неясного происхождения и совершающих всевозможные иные трюки, лишь бы только спутать строгие концепции исследователей. Впрочем, если иметь вышесказанное в виду и не выдавать упрощённые схемы за глубокое понимание исторических процессов, вместо этого видя в них определённый символизм и притчу этического содержания (чем масонский подход и отличается от представлений иных фигурантов первой фразы этой работы), — можно позволить себе изложить историю человеческой цивилизации и в такой упрощённо-линейной форме.
Западная цивилизация, современной формой которой является не только европейско-американский антично-христианско-постхристианский «атлантизм», но и ближневосточные иудейско-исламско-зороастрийские культуры, зародилась не менее 12 тысяч лет назад — в самом начале голоцена, а то и в конце плейстоцена — в Юго-Восточной Анатолии (территория современной Турции). Её центр сформировался вокруг храмового комплекса, получившего название Гёбекли-Тепе, по имени скрывавшего его 9,5 тысяч лет от глаз исследователей холма. В отличие от более ранних культур вроде исторически связанной с нею натуфийской, храмовая культура Гёбекли-Тепе уже однозначно может быть названа именно цивилизацией, поскольку обладала базовыми признаками таковой — прежде всего монументальной архитектурой, которая свидетельствует не только об определённом уровне научных (математических, геологических и прочих) знаний, но и о социальном расслоении общества, всё дальше отходящего от первобытного уклада. Поскольку же не только сам архитектурный ансамбль нёс, судя по всему, те или иные культовые функции, но и для его обслуживания впервые сформировалась каста профессиональных жрецов (в отличие от шаманов исключительно «по призванию» в более примитивных культурах), и поскольку, за неимением другой политической силы, именно они вдохновляли, а то и направляли строительство комплекса и координировали деятельность паломников из соседних регионов, можно довольно уверенно говорить о теократическом характере этой цивилизации.
Оставляя за скобками архитектурно-художественные особенности Гёбекли-Тепе, о которых каждый желающий может в наше время составить представление благодаря Интернету (и вскользь обозначив особую роль грифов в иконографии этого места), отметим, что именно существование этой точки пересечения и взаимодействия неолитических культур Северной Африки, Балкан, Ближнего Востока, Малой и Передней Азии привело к тому долгие годы необъяснимому событию, которое получило название «неолитической революции» — когда за относительно короткое время все достижения культуры (вроде одомашнивания пшеницы и свиньи) охватили огромные территории, находившиеся под влиянием храмового комплекса. И хотя, скорее всего, светская власть жречества за пределы ближайших окрестностей Гёбекли-Тепе не распространялась, его духовного авторитета хватало, как минимум, для того, чтобы несколько тысяч лет удалённые на сотни или даже тысячи километров племена регулярно собирались здесь и совершали свои жертвоприношения — в том числе, вероятно, и человеческие, — а также участвовали в продолжающемся строительстве комплекса. Но спустя примерно две тысячи лет непрерывного использования, в начале VIII тысячелетия до н. э., храм был не просто заброшен, а намеренно засыпан, несмотря на свои циклопические размеры (на это, кстати говоря, ушло 300-500 кубометров земли).
Ключ к этой загадке дают события, произошедшие в другом анатолийском поселении того времени, известном как Чайоню. Несколько тысячелетий этот город находился в «сфере притяжения» теократии Гёбекли-Тепе, одним из центров активных человеческих жертвоприношений и формирования жёсткой социальной стратификации. Однако около 7200 г. до н. э. храм города и дома его знати были уничтожены (вероятно, за один день: из них даже не успели эвакуировать имущество), тогда как дома городской бедноты остались нетронуты. Вскоре после этого вокруг «старого» Чайоню вырос «новый город», где выраженного социального неравенства уже не было, что свидетельствует о вероятной социальной (или даже «социалистической») революции в этом поселении. Причём, что ещё более показательно, схожие процессы разрушения дворцов и храмов наблюдались по всей Анатолии в городах, построенных раньше этого события, тогда как города, построенные после него, возводились уже на принципах — не побоюсь этих слов — Свободы (от религиозной или светской тирании), Равенства (как полового, так и социального) и Братства (поскольку в них отсутствовало или практически отсутствовало насилие человека над человеком). Эта новая форма общественного устройства (в этой работе достаточно фактов, чтобы вы могли найти более подробную информацию самостоятельно — особенно на примере наиболее хорошо изученного поселения Чатал-Хююк) постепенно охватила Анатолию, Северные Балканы и соседние регионы, вплоть до нынешнего Ирана, и просуществовала до возвышения тех цивилизаций, с которых, мельком взглянув на два миллиона лет первобытнообщинного строя, начинают историю цивилизации школьные учебники, — Шумера и Египта.
Ещё раз, для лучшего осознания сказанного. Общество социальной справедливости существовало на территории около двух миллионов квадратных километров (соотносимой с Мексикой или Саудовской Аравией) примерно между концом VIII и началом V тысячелетиями до н. э. — то есть, около трёх тысяч лет, — причём было это в тот период человеческой истории, который мы даже толком не изучаем в школе. Не нужно больших натяжек, чтобы признать неизвестных социальных архитекторов древней Анатолии — кем бы они ни были — первыми духовными предшественниками спекулятивных масонов с их идеями социальной справедливости, точно так же, как первыми предшественниками масонов оперативных можно считать создателей храмового комплекса Гёбекли-Тепе, живших за 9000 лет до Соломона и Хирама и за 7000 лет до первых пирамид Египта.
Разумеется, даже столь успешная социальная революция не могла ни уничтожить, ни перевоспитать всех сторонников старого уклада. Теократические общества древней Анатолии оказались вытеснены на окраины Ойкумены — в верховья Нила, Переднюю Азию (где, вероятно, вступили в контакт с представителями другого древнейшего очага цивилизации — Индской культурой) и другие регионы, — откуда спустя тысячи лет, движимые более агрессивными и пассионарными предками индоевропейцев и семитов, взяли реванш, завоевав территории Месопотамии и Египта и основав там новые теократические государства. И теперь уже анатолийские «социалисты» стали шаг за шагом отступать в труднодоступные места, параллельно познавая заново все «прелести» взаимного человекоубийства, чтобы хоть как-то отсрочить собственную гибель. Одним из последних островков (в прямом и переносном смысле) миролюбивой культуры Анатолии был, по-видимому, Крит; другим — менее известный город Шахри-Сухте (где, помимо прочего, обнаружены древнейшие принадлежности для игры в триктрак, древнейшая мультипликация и древнейший глазной протез, что свидетельствует о высоком культурном уровне этой цивилизации). В конце концов, остатки потомков создателей первой человеческой цивилизации оказались загнаны в Кавказские горы, где утратили былое величие и, по данным палеогенетики, стали предками дагестанцев и ингушей.
На этом, конечно же, история противостояния духовных преемников жрецов Гёбекли-Тепе и революционеров Чайоню не закончилась. Первым, как мы уже сказали, наследовали цивилизации Египта (сперва, судя по образу богини-грифа Нехбет, Верхнего, а затем и Нижнего) и Междуречья (колонизированного шумерами — возможно, изначально близкими индийским дравидам, — чья культура в этом регионе позднее была воспринята и переосмыслена семитами и индоевропейцами), ставшие прообразами будущих деспотий Ближнего Востока и Средней Азии. Культура вторых через подвергшийся геологическим катастрофам Крит заложила основу цивилизации Эллады с её тенденциями к свободомыслию и демократии.
Как мы отметили в самом начале, история — нелинейный и весьма нелинейный процесс, где невозможно однозначно выделить линии культурной и даже генетической преемственности, где всё переплетается, смешивается и взаимно влияет друг на друга. Но везде, где в религии, политике, этике проявляются черты деспотизма, агрессии, жёсткой иерархии и подавления свободного духа, мы, с некоторой долей условности, можем проследить родословную такой традиции от первых профессиональных служителей храмового комплекса Гёбекли-Тепе. Там же, где мы встречаемся с идеалами Свободы, Равенства и Братства, нам видятся отголоски первой социальной революции в Чайоню, впервые показавшей, что выбор дальнейшего пути исторического развития — в руках самих людей, а не только лишь богов или слепых сил природы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий