«Культурные универсалии вербальных традиций народов Сибири и Дальнего Востока:
фольклор, литература, язык» по гранту Правительства РФ для государственной
поддержки научных исследований, проводимых под руководством ведущих ученых
(соглашение № 075-15-2019-1884).
Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
Аннотация. Приводится сравнительное исследование названий «душ» в
тюркских языках Сибири с точки зрения особенностей их употребления
в фольклорных произведениях, переводных христианских и современных художественных текстах. Уделяется внимание возможностям передачи русского понятия «душа» в тех или иных контекстах в рассматриваемых языках, в этом состоит новизна исследования и его актуальность
в связи с новым витком развития переводной литературы. В отличие от
русского понятия «душа», совмещающего в себе обширный спектр
смыслов, в картине мира сибирских тюрков существует множество субстанций, связанных с различными проявлениями человеческой природы.
Часть из них связана с физической сферой (отражением ее являются
названия «душ», относящиеся к традиционным верованиям), а часть – с
ментальной и психической деятельностью человека. Последнюю часто
репрезентируют также такие соматические термины, как живот, сердце,
печень. Анализ показал, что из всех терминов, обозначающих «души» в
традиционных религиозных представлениях, в рассматриваемых текстах
преимущественно используются три: кут, сÿне ~ сүнезин, тын, реже jула
~ чула. Традиционные названия «душ» встречаются в основном в фольклоре (тын, кут ~ хут, jула ~ чула) или в определенном контексте, связанном с традиционными верованиями. Некоторые названия «душ» выступают как компоненты устойчивых сочетаний, большинство которых
структурно и семантически одинаковы и находят соответствия в тюркских языках других регионов. Названия «душ», связанные с шаманизмом, также были использованы в ранних и современных переводных
христианских текстах на алтайском и хакасском языках (тын, кут ~ хут,
jула, сӱне). В современном тувинском языке монгольское заимствование
сеткил заняло центральное место как обозначение понятия ‘душа’, в том
числе и в христианских текстах, а также при описании психической деятельности человека. Традиционные названия «душ», кроме упомянутого
выше тувинского сеткил, в силу своей специфики для описания эмоциональной сферы не используются. В современных художественных
текстах внутренний, духовный мир человека выражается посредством
других лексем, значение которых можно определить как ‘душа, духовный мир человека’. При этом для данных лексем значение ‘душа’ не является основным. Основное же их значение относится к интеллекту, желаниям и физиологии человека. Исключение составляет хакасское заимствование чан с основным значением ‘душа’, которое в этом отношении,
86 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
а также по употреблению в функции обращения близко к аналогичному
заимствованию в несибирских тюркских языках, где данное слово получило широкое распространение. Остальные наименования в сибирских
тюркских языках, которые соотносятся с русским понятием душа как
«средоточие внутреннего мира человека», условно можно разделить на
три группы: 1) лексемы, основное значение которых ‘ум’, ‘мысль’: тув.
сагыш с основным значением ‘память, сохранение в сознании происходящего’; тув. сеткил ‘мысль, дума’; 2) слова с основным значением ‘желание’, ‘настроение’: алт. кӱӱн ~ хак. кöңнi ‘желание’ ~ тув. хөңнү
‘настроение’; 3) лексемы, общее значение которых можно обозначить
как ‘нутро’ (область, которая находится внутри): алт. ич ~ хак. icтi ~ тув.
ижин ‘нутро, живот’; алт. ӧзӧк ‘нутро, живот’. Важными центрами эмоциональной жизни человека в языковой картине мира тюркских народов
Сибири являются также буур ~ баар ~ паар ‘печень’ и jӱрек ~ чӱрек ~
чүрек ‘сердце’. Печень чаще всего выступает как средоточие добрых
чувств, в представлениях данных языковых коллективов связывается с
родством, детьми. На русский язык это слово в некоторых контекстах
можно перевести как ‘душа’. Исследование показало, что четко прослеживается связь душевного состояния с ментальной сферой, особенно в
тувинском, что не так ярко выражено в тюркских языках за пределами
Сибири. Возможно, это влияние на сибирские языки монгольских языков, для которых неразрывный комплекс интеллектуальной и психической деятельности человека является характерной чертой.
Ключевые слова: тюркские языки Сибири; традиционное мировоззрение; лексика духовной культуры; понятие «душа»; языковая картина мира; переводные христианские тексты.
Введение
Представление о душе как о бессмертной нематериальной части
человека характерно для христианских европейских народов. Применительно к традиционному мировоззрению коренных народов Сибири,
как отмечают этнографы, термин «душа» условен. В русской картине
мира душа связывает человека с высшим духовным началом и противопоставляется грешному телу. В то же время «душа в наивноязыковом представлении воспринимается как своего рода невидимый
орган, локализованный где-то в груди и “заведующий” внутренней
жизнью человека» [1, С. 137].
По представлениям сибирских народов в одном человеке несколько душ, имеющих свои характеристики и выполняющих определенные функции. Они могут временно (например, во время сна) или
навсегда покидать тело человека, некоторые из них могут быть видимы. Они возвращаются в тело самостоятельно либо при помощи шамана. Тем самым души являются материальными субстанциями и не противопоставляются телу [2–5]. Одни исследователи называют их двойниками человека [3. С. 27–28], другие же отмечают, что и данное понятие может относиться не ко всем «душам». Так, Л.П. Потапов считает,
что тын «не обозначает ни понятия “душа” в христианском смысле, ни
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 87
понятия “двойник” в шаманистском значении» [3. С. 32]. В.А. Муйтуева, возражая против использования понятия «двойник», указывает на
несоответствие большинства «душ» облику человека [6. С. 10]. Соглашаясь с мнением В.А. Муйтуевой и других исследователей о неприменимости терминов душа и двойник к духовным субстанциям в традиционном мировоззрении тюркских народов Сибири, мы в своей работе все
же оставляем более привычный термин «душа».
Названия и свойства «душ» у тюркских народов Сибири получили освещение в этнографической литературе, начиная с конца XIX в.
[2–4, 7–13]. Насчитывают до восьми названий душ: алт., хак. сÿне / тув.
сүнезин / тоф. сүнэ / сүнэсин; алт., кум., чалк., тоф. кут / хак. хут; алт.,
хак., кум., чалк. тын; алт., чалк. сÿр, хак. сÿр / сÿрÿн; алт., кум., чалк.,
хак. ÿзÿт / тоф. үзүт; алт. jула / хак. чула; алт., хак. сус; алт. jел-салкын.
Все они имеют разные свойства и функции.
С лингвистической точки зрения эта тема разработана недостаточно. Первое серьезное исследование по названию «душ», объединяющее этнографические и языковые данные, принадлежит Н.А. Баскакову и Н.А. Яимовой. Они представили систему таких обозначений в
алтайском языке. Как обобщающее понятие души человека авторы выделяли лексему сӱне, так как «это обозначение в одинаковой степени
применимо к душе и живого и умершего человека» [14. С. 9], и считали, что «все остальные названия для души… обозначают ее конкретные
преобразования» [Там же]. Эти термины исследователи подразделяют
на обозначения душ прижизненных (tyn, qut, djula, sür) и посмертных
(aruu körmös, djaman körmös, djel-salqyn, üzüt); отторгаемых (djula, sür),
обладающих возможностью покидать человека при его жизни, и неотторгаемых, уход которых сопровождается немедленной смертью (tyn,
qut); материальных (qut, sür; djel-salqyn, üzüt) и нематериальных субстанций (tyn, djula; aruu körmös, djaman körmös), а также определяют
такие свойства посмертных душ, как «добродетельность» (aruu körmös,
djel-salqyn) и «порочность» (djaman körmös, üzüt). В результате этимологического анализа Н.А. Баскаков и Н.А. Яимова приходят к выводу,
что «различные наименования души возникли в связи с различного рода запретами, табу, например, в женском языке», так как корневые основы названий «душ», восходят, по их мнению, к tyn- ‘умирать’, sün-
‘гаснуть’, ‘гибнуть’, üš- ‘гаснуть, потухать’ [Там же. C. 14].
В силу специфики традиционных названий «душ» миссионеры
столкнулись с проблемой обозначения христианского понятия души как
бессмертной субстанции в человеке, которая имеет божественную природу. В переводной христианской литературе русское понятие «душа»
переводится несколькими лексемами, разными в различных языках.
Анализ фольклорных, переводных религиозных текстов, художественных произведений показал преимущественное употребление в
88 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
рассматриваемых языках трех терминов, относящихся к традиционным
религиозным представлениям тюркских народов Южной Сибири: кут,
сÿне ~ сүнезин, тын, реже jула ~ чула. Некоторые названия «душ» используются в устойчивых сочетаниях, большинство которых структурно и семантически одинаковы и находят соответствия в тюркских языках других регионов. Что же касается внутреннего, духовного мира человека, его душевного склада, с ним в рассматриваемых языках соотнесены другие названия «душ», связанные с мыслительной деятельностью человека, его настроением и желанием. В современных художественных текстах это понятие часто также передается словами со значением ‘сердце’, ‘жизнь’, ‘желание’, ‘мысль, разум’ и др.
В данной статье рассматривается функционирование лексем кут,
сÿне ~ сүнезин, тын, jула ~ чула в фольклорных, переводных христианских и современных художественных текстах на алтайском, хакасском
и тувинском языках. Уделяется внимание возможностям передачи русского понятия «душа» в тех или иных контекстах в рассматриваемых
языках. В этом состоит новизна исследования и его актуальность в связи с новым витком развития переводной литературы.
Для нашего исследования были применены описательный и сравнительный методы, метод контекстуального анализа.
Методология
В русском языкознании существует множество исследований, посвященных раскрытию понятия «душа» как важнейшего элемента языковой картины мира русского этноса [1, 15–17]. В этих работах описаны особенности употребления данной лексемы в фольклорных текстах,
в древнерусских летописях, на материале современного языка, в том
числе в сравнении с другими языками, в произведениях художественной литературы. Душа и такие компоненты языковой модели человека,
как сердце, ум, рассматриваются в рамках когнитивной лингвистики
как базовые концепты, выявляются их характеристики через парадигматические и синтагматические отношения в различных стратах культуры [16, 17].
В монографии Е.В. Урысон [15], представителя московской семантической школы, также исследуются понятия душа, дух, сердце,
ум и некоторые другие: совесть, память, воображение, воля, слух,
зрения и др. В языковой картине мира, которая отличается от научной
и может отличаться от обыденной, все они предстают и как способности-функции, и как невидимые органы. Автор относит рассматриваемые ею лексемы именно к названиям органов в силу их «анатомической» сочетаемости, хотя уточняет, что такой сочетаемостью они обладают в разной степени. Так, душа, не являясь материальным орга-
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 89
ном, может все же болеть (душа болит), по аналогии с обычным материальным органом.
А.Д. Шмелёв, анализирует лексемы душа, дух как ключевые слова русской языковой картины мира, лингвоспецифичные лексические
единицы. При этом он исследует нетривиальные «семантические конфигурации», смыслы, относящиеся, прежде всего, к неассертивным
компонентам высказывания. Такие высказывания отражают фоновые
знания говорящих, уже известную им информацию и не требуют
утверждения, т.е. воспринимаются носителями языка как само собой разумеющееся [1. С. 23]. А.Д. Шмелёв рассматривает лексическое окружение слов душа, дух, свободные и устойчивые сочетания с этими компонентами. Он отмечает, что, «если для христианской антропологии человек имеет тройственное значение (дух–душа–тело), то для наивноязыкового сознания указанную триаду скорее заменяют две оппозиции:
дух–плоть и душа–тело», причем различия между понятиями душа и дух
в языке настолько существенны, что «практически нет контекстов, в которых дух и душа были бы взаимозаменяемы» [Там же. С. 137].
В тюркологии названия «душ» описаны в большей степени в
культурологическом аспекте [18, 19], малоисследованным остается аспект лингвистический. Практически отсутствуют работы, в которых
выявляются особенности употребления названий «душ» в современных
сибирских тюркских языках. В «Сравнительно-исторической грамматике тюркских языков. Пратюркский язык-основа. Картина мира
пратюркского этноса по данным языка» [20] с лингвистической и лингвокультурологической точки зрения рассматривается только qut как
общетюркское слово. Приводятся гипотезы его происхождения, проводится анализ значений этого слова в древнетюркских письменных памятниках и современных языках.
Описание названий «душ» в алтайском и тувинском языках содержится в статьях Т.А. Голиковой [21], Ч.Ч. Ондар [22], в которых
рассматриваются как сами лексемы, так и фразеологизмы с этими компонентами. В статье Ч.Ч. Ондар рассматриваются следующие обозначения «душ» в тувинском языке: тын, сагыш, сеткил, сүнезин, – кижиниң сүнезини (букв.: человека душа) ‘главная душа человека’ и кижиниң бора сүнезини (букв. человека серая душа, «которая оставалась в
юрте, после того, как в ней умер человек, потерявший главную душу»)
[22. С. 55]. Нам примеры с названиями разновидностей сүнезин не
встретились. Автор отмечает восприятие тувинцами дыхания (тын),
говорения (голоса), звучания (слуха) как взаимосвязанных явлений,
прямо соотносимых с мышлением, и приходит к заключению о том, что
«в живом человеке дыхание-душа – тын и мысль – сагыш неразрывно
связаны между собой, хотя и не составляют единого целого» [Там же].
Ч.Ч. Ондар указывает на то, что наиболее широкую сочетаемость из
90 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
всех этих слов имеет лексема сеткил, связанная с описанием внутреннего мира человека, и анализирует сочетания ее с прилагательными,
участие этого термина в характеристике внутренних качеств человека.
Небольшой параграф в монографии Е.В. Тюнтешевой посвящен
названиям «душ» как компонентам фразеологизмов в тюркских языках
Сибири в сравнении с казахским и киргизским языками. Выявлено, что
названия «душ» входят в состав фразеологических единиц, описывающих преимущественно физическое состояние и эмоциональные состояния, осознаваемые как близкие к смерти (сильный страх, ужас) [23.
С. 58]. Определены также некоторые другие лексемы, проявляющие
аналогичную сочетаемость. Автор указывает на разный «набор душ» во
фразеологизмах, характеризующих физическое и эмоциональное состояние человека.
Ряд статей посвящен анализу названий «душ» и слов с ментальными и совмещенными (ум-душа) значениями в монгольских языках
[24–27]. В них исследуется этимология, семантическая структура, сочетаемость данных наименований, отражающие особенности категоризации реальности и представления данных языковых коллективов о человеке, его строении, эмоционально-ментальном, духовном мире. В сибирских тюркских языках также встречаются некоторые из этих слов,
заимствованных из монгольских языков. Названные работы показывают явное монгольское влияние на формирование тенденции превалирования ментальной, интеллектуальной составляющей в понятии «душа
как вместилище внутренней жизни человека» в тувинской языковой
картине мира.
Перечисленные работы в той или иной степени послужили методологической базой для написания данной статьи.
Исследование и результаты
Традиционные названия «душ» в фольклорных и современных текстах. В фольклоре традиционные названия «душ» встречаются,
прежде всего, в шаманских песнопениях и в героическом эпосе. В героическом эпосе тюркских народов Южной Сибири, как правило,
встречаются только некоторые из лексем, обозначающих «души»: тын,
кут, сӱне ~ сүнезин, реже jула ~ чула. Два первых названия – общетюркские, тюркские по происхождению; третье и, скорее всего, четвертое – монгольские заимствования, распространенные только в тюркских языках Южной Сибири.
Кут ‘жизненная сила, душа; зародыш, эмбрион; счастье, удача;
оберег, амулет’ в разных фонетических вариантах встречается в большинстве тюркских языков и древнетюркских памятниках: др.-т. qut,
алт., каз., ккал., кирг., кум., ног., тоф., тув., чалк., шор., як. кут, башк.
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 91
ҡот, тат. кот, хак. хут. Это слово зафиксировано не только в тюркских, но также в монгольских, тунгусо-маньчжурских языках: монг.
хутаг ‘счастье, благополучие, благоденствие, святость’ [28. С. 174],
тунг. kutu ‘счастье’, маньчж. xutu ‘душа умершего, дух’ [20. С. 592].
Например, Г. Рамстедт, Г. Дерфер, авторы «Этимологического словаря
тюркских языков...», относят монгольское xutag к тюркским заимствованиям [29. С. 176].
В древнетюркских памятниках лексема кут зафиксирована в следующих значениях: qut I 1) душа; жизненная сила, дух; 2) календ. элемент;
qut II 1) счастье, благо, благодать, благополучие; удача, успех; счастливый
удел; 2) перен. достоинство, величие; 3) рел. состояние истинного бытия,
блаженства (обычно о будде, архате), блаженство [30. С. 471].
В сибирских тюркских языках сохранилось кут I (кроме второго
значения – календ. элемент), в алтайском языке также выделяется значение ‘зародыш, эмбрион’. Из трех рассматриваемых сибирских тюркских языков только в хакасском хут стал основным, общим термином
для души. В алтайском и тувинском, как и во многих других современных тюркских языках, лексема кут как название души (или двойника
человека) практически не употребляется. Она встречается только в этнографических работах, словарях и в составе устойчивых сочетаний,
выражающих в основном сильный страх: душа-кут покидает тело при
сильном испуге. Это фразеологизмы с глаголами алт. чык= ~ хак. сых=,
тув. үн= ‘выходить’, хак. чачыра= ‘отскакивать’, тув. чайла= ‘отходить’: алт. куды чык=, хак. худы сых=, куду үн= (букв.: кут=его выйти)
‘сильно испугаться’; ср. также як. кута ыстанна (букв.: душа его выскочила) ‘душа ушла в пятки’; куду чайла= (букв.: кут=его отойти); ср.
монг. с тем же глаголом, хотя и с другим названием души: сүнс зайлах
(букв.: сүнс=его отойти) [31. С. 143].
В тюркских языках за пределами Сибири также встречаются фразеологизмы с такой структурой, включающие компонент құт= в древнем
значении ‘душа’. Но в них используются другие глаголы, обозначающие
«уход» души: каз. қуты кет= (букв.: кут=его уйти) ‘сильно пугаться’;
құты қаш= (букв.: кут=его убежать) 1) лица [на нем] нет, сам не свой; 2)
терять душевное равновесие; құт=ы ұш= (букв.: кут=его улететь) ‘приходить в замешательство’ [32. С. 571]; башк. ҡот ос= (букв.: ҡот улететь) ‘сильно испугаться’ [33. С. 374]. В тувинском языке в таких сочетаниях употребляются также глаголы ышкын= ‘ронять’, чайыл= ‘сваливаться’: куду чайыл= (букв.: кут=его свалиться), кудун ышкын= (букв.:
кут=свой ронять) ‘терять голову, впадать в панику’. Глагол со значением
‘ронять’ как компонент фразеологизмов не характерен для тюркских
языков, зато встречается в монгольском, например: зүрх алдах (букв.:
сердце ронять) ‘робеть, трусить, терять присутствие духа’. Таким образом, возможно, в тувинском языке в этом случае проявилось монголь-
92 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
ское влияние. Хакасский фразеологизм худы чарыл= (букв.: хут=его
лопнуть) ‘сильно испугаться’ возник, видимо, уже по аналогии с чӱрек
чарыл= (букв.: сердце лопнуть) ‘жутко, боязно’ [34. С. 949].
В хакасском и тувинском хут ~ кут встречается в составе парных
слов: хак. ис-хут ‘рассудок-душа’, тув. угаан-кут ‘рассудок-душа’.
Тын также является общетюркским словом, зафиксированным в
древнетюркских памятниках в значениях ‘дыхание’, ‘дух’ [30. С. 567].
Н.А. Баскаков и Н.А. Якимова указывают, что его этимология «тесно
связана с понятием “дух, дышать, дыхание, душа”, т.е. это слово является прямым аналогом русского слова “душа”», производного от корня
дых=, дух= [14. С. 10]. В монгольских языках лексема амь (амин) также
обозначает 1) жизнь, жизненная сила, душа; сердце, дух; 2) дыхание
[35. С. 95–98]. «Сближение души и дыхания или их тождество сохранилось во многих языках (в лат. яз. связано с понятием ветра, воздуха…)» [22. С. 53]. По верованиям хакасов душу тын передал людям
творец Ах Худай «от дуновения ветерка (тан)» [13. С. 102].
В отличие от кут, тын встречается только в тюркских языках
(алт., хак., шор., тув., як., сиб. тат., кирг., башк., тат., чув., уйг.; каз.
тыныс), оно употребляется в значениях ‘дыхание’, ‘душа’, ‘жизнь’,
‘тишина, спокойствие’. Из тюркских языков слово было заимствовано в
марийский и удмуртский [36. С. 333].
Значение ‘душа’ у лексемы тын остается преимущественно в
тюркских языках Сибири в силу сохранения у их носителей традиционного мировоззрения. Тын – душа человека и животного, проявляющаяся в их способности дышать, это «жизненность, присущая как животному, так и растению» [37. С. 2948]. В алтайском языке тынду
(букв.: с дыханием / с душой-тын) 1. прил. ‘живой’; 2. сущ. ‘животное’:
Ийт – иркит улуска агару тынду ‘Собака для иркитов священное животное’ (ТА, 190). В современных алтайском, хакасском языках тын
часто используется в значениях ‘жизнь’, ‘дыхание’. Иногда бывает
сложно точно определить значение этой лексемы, например: хак. «Нӧӧс
ол тiрiлбес?» – сағыссыраан Сергей, кӱҷӱгеске тын кирерге кӱстенiп
(КНХ, 154) ‘– «Неужели он не оживет?» – переживал Сергей, стараясь
вернуть дыхание (жизнь) (букв.: тын ввести) щенку’; тув. Көрем,
чүнү-даа болза ооң тыны дээш алыңар, бээр бис (ЧИ, НТ, 184)
‘Смотри, берите, все что угодно за его жизнь (душу), дадим’.
Во фразеологических единицах с компонентом тын прослеживаются некоторые ее свойства в традиционных представлениях. Фразеологизмы с этой лексемой, обозначающие смерть, одинаковы во всех
рассматриваемых языках.
Фразеологизмы с компонентом тын и глаголом чык= ~ сых=
‘выходить’ отражают веру в то, что во время смерти душа выходит
вместе с дыханием:
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 93
алт. тыны чык= (букв.: душа-тын=его выйти) ‘умереть’; ср.
монг. амь гарах (букв.: душа-амь (‘дыхание’) выйти) 1) остаться в живых, избежать смерти; спасаться; 2) испускать дух, умереть, лишиться
жизни [35. С. 96]; шор. тыны шық= ‘умереть’. В тюркских языках за
пределами Сибири, например, в киргизском, казахском и башкирском
языках, где также имеется слово тын ~ тыныс ‘дыхание’, функциональным аналогом в данном случае выступает лексема жан ~ йəн ‘душа’, заимствованная из персидского. Примечательно, что перс. джан
также имеет значения ‘дыхание’, ‘душа’, ‘жизнь’: каз. жаны шық=
(душа-жан его выйти) ‘умереть’. Ср. башк. Көсө бөткəс, кешенеӊ йəне
оҙон тын булып сыға. Тыны аҡҡа сыҡhын тип, үлə торған кешенеӊ
ауыҙын аҡ менəн ябалар [38. С. 337]. ‘Обессилив, душа-йəн человека
покидает тело одним длинным дыханием (тын). Чтобы душа-тын
(дыхание) вышла на белое, рот умирающего человека накрывают белым [платком]’. Антонимичными им являются фразеологизмы с глаголом алт. кир= ‘входить’, хак. кир= ‘вводить’: алт. тыны кир= (букв.:
тын его войти) ‘ожить’.
Во фразеологизмах с глаголами ӱзӱл= ~ ӱзiл= ~ үзүл= ‘оборваться’, ӱс= ‘оборвать’; кыйыл= ~ хыйыл= ‘прерваться’, ‘быть обрезанным’, кый= ~ хый= ‘обрезать’ проявляется представление тюркских
народов Сибири о душе-тын как о нити, которая обрывается в момент
смерти: алт. тыны ӱзӱл=, хак. тыны ӱзiл= 1) прерваться дыханию;
2) перен. груб. подохнуть [34. С. 701], тув. тыны үзүл= ‘умереть’
(букв.: тын его оборваться) ‘умирать’; ср. каз. жаны үзiл= (букв.: жан
его оборваться) ‘умереть’; башк. йəнде өҙ= (букв.: йəн оборвать)
‘убить’ [33. С. 251]; алт. тынын кый= (букв.: тын его обрезать)
‘убить’; хак. тын хый= (тын обрезать) ‘убить’ и др.
Примеры: алт. Кызарып агар каны jок, кыйылып öлöр тыны jок
(фольк.) ‘Нет у него крови, которая бы текла краснея, нет у него душитын, которая бы, прервавшись умерла’; хак. …Хуу Пӱӱр чабал аттырыбысхан, / Тик тее тыны ӱзiл парған (АХ, 102) ‘У Белесого Волка,
уже смертельно раненного, / Душа-тын (дыхание) и без того оборвалась’; тув. Шет кеспес – чаштың тыны үстүр дижир (МК-Л, Б)
‘Нельзя срезать молодое хвойное дерево – душа (жизнь) ребенка прервется, говорят’.
Это подчеркивается существованием в алтайском, хакасском
языках эпитета тын алт. кыл ‘волос’, хак. чiпче ‘с нитку’: алт. Кыл
тынымды кыйбагар (букв.: волосяную душу=мою не перерезайте)
‘Не лишайте меня жизни’; хак. Чiпче тыны халтыр, чiбекче сыны
халтыр (букв.: С нитку душа=его осталась, с шелковинку рост
(стан)=его остался) ‘Он сильно похудел’ [39. С. 218]; ср. кирг. кылча
жан ‘жан с волос’; ср. также монг. утсан амь (букв.: волокно жизнь
(дыхание)) ‘жизнь’ [35. С. 95].
94 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
Отличительной чертой употребления тын, по сравнению с другими обозначениями «душ», является наличие устойчивых эпитетов.
Кроме вышеприведенных, частым эпитетом тын выступает кызыл
‘красный’: алт. Бот эмди сениҥ кызыл тыныҥ кыйарга улустар
jеткилеп келгенин билериҥ бе? (КТ, КJ, 237) ‘Вот знаешь, что сейчас
люди пришли, чтобы прикончить тебя (букв.: перерезать красную душу=твою)?’; тув. Кым деп экер үрен келгеш, / Кызыл тыным камгалады… (ВС, СЧТ) ‘Что за добрый молодец пришел / Красную душу мою
спас…’. Представление о душе как о красной нити встречается также у
западных аларских бурят [40. С. 50].
В алтайском героическом эпосе эпитетом алтын ‘золотой’ подчеркивается драгоценность души, жизни:
Эр бӱткен Сокор-Караныҥ Мужчиной созданного Сокор-Кара
Эне берген алтын тынын Золотую душу, матерью данную,
Jуу тужында ӱзе согуп, Во время войны оборвав,
Эрлик уурдап апарган эмтир Эрлик украв, увел, оказывается
(АБ, Т7, 217)
Термин алт., хак. сӱне ~ тув. сүнезин встречается в сибирских
тюрскских языках и в монгольских языках и имеет монгольское происхождение: алт. сӱне ‘душа человека, призрак (умершего человека)’ [41.
С. 617], хак. сӱне ‘душа человека (отделившаяся от тела после смерти);
призрак умершего человека’; тув. сүнезин ‘бессмертное начало живого
существа, его душа, которое остается даже после смерти’ [42. С. 764];
тоф. сүнэ ‘душа’ [43. С. 372]; тоф. сүнэсин [тоф. сүнэсинi] устар. рел.
душа, дух (человека); ср. сүлдэсин [Там же]; сүлдэсин [сүлдэсинi] дух
(человека); душа); монг. сүнс(эн) 1) душа, дух; 2) сущность, истинный
смысл [31. С. 143].
Примеры: алт. Эмди, айса болзо, олор экӱниҥ сӱнелери… Туку
теҥериде, кöк-айаста… (Д. Каинчин) ‘Теперь, может быть, их души…
Вон на небе, во вселенной…’ [41. C. 617]; хак. кiзi сӱнезi чӧрче ‘душа
(призрак) человека бродит’ [34. С. 530]. По воззрениям тувинцев cүнезин может быть у людей, животных и растений. Сӱне ~ сүнезин может
покинуть человека и при жизни: алт. сӱнези чыгып калган ‘сӱне вышла’,
и если ее не вернуть, человек тяжело заболеет или внезапно умрет. Тувинцы после внезапной кончины человека говорят, что в последнее
время он изменился, и это свидетельствует о том, что его души уже не
было на месте: сүнезинин аппарган ‘сүнезин его унесли’.
Относительно этимологии лексемы алт. jула ~ хак. чула Н.А. Баскаков и Н.А. Яимова высказали предположение, что она «может быть
связана с общетюркским глаголом jul- – “вырывать, выдергивать, спасать, освобождать” или с монгольским julex- – “переливать”» [14.
С. 11]. Мы считаем более вероятным монгольское происхождение этого
слова, так как за пределами Сибири оно не встречается. Авторы моно-
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 95
графии «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири» соотносят представление о jула ~ чула со светильником: «Образ “души” –
светильника / светоча / свечи был одной из составляющих мифопоэтической концепции человека у тюрков Южной Сибири» [9. С. 98]. Они приводят алтайскую «легенду, в которой “душа” выходит из человека в виде
двух маленьких свечек» [14. С. 11]. Можно предположить связь jула ~ чула
с древнетюркским (древнеуйгурским) jula ‘факел, светильник’ и монгольским зул ‘лампадка, жировая лампа’; ср. тув. чула ‘лампада’ [44. C. 919].
Фразеологизмов со словами сӱне ~ сӱнезин и jула ~ чула не обнаружено.
Понятие «душа» в переводной христианской литературе южносибирских тюрок. В христианстве понятие душа является одним из
главных. Согласно Библии, человек состоит из души и тела. После
смерти тела человека душа продолжает свое существование, и ее дальнейшая судьба определяется Богом. Несмотря на отсутствие единого
понятия души в традиционном мировоззрении южносибирских тюрок и
на непохожесть их на представление о душе в христианстве, при переводе религиозных текстов миссионеры используют традиционные
названия «душ».
Анализ христианских переводных текстов на материале трех рассматриваемых языков показал разное использование в каждом конкретном языке традиционных терминов. В таблице показаны разные
варианты для передачи понятия «душа» в последних по времени переводах «Евангелия от Матфея» на алтайский, тувинский и хакасский
языки. Все три языка сближаются по употреблению лексемы со значением ‘жизнь’: алт. jӱрӱм, тув. амыдырал, хак. чуртас, а также одного из
традиционных названий: алт., хак. тын, тув. амы-тын. Различаются
использованием алт. jула, тув. сеткил и хак. хут.
Перевод понятия «душа» в «Евангелие от Матфея»
на южносибирских тюркских языках
Русский текст Алтайский Тувинский Хакасский
Посему говорю
вам: не заботьтесь
для души вашей,
что вам есть и что
пить, ни для тела
вашего, во что
одеться. Душа не
больше ли пищи,
и тело – одежды?
Оныҥ учун айдып
турум слерге:
jӱрӱми-герди кичееп,
нени jиирис, нени
ичерис, эдиканыгарды кичееп,
нени кийерис дебегер. Курсак
jӱрӱмнеҥ баалу болгон бо, кеп этканнаҥ баалу болгон
бо? (JК, 2017. С. 34–
35)
Ынчангаш силерге
чугаалап тур мен:
амыдыраар дизе –
чүнү ижер-чиирил
деп; мага-бодуңарга –
чүнү кедерил деп сагыш човаваңар. Амыдырал чүгле аъшчемден хамаарышпас,
а мага-боттуң чаагай
чоруу чүгле хептен
хамаарышпас (ЫБ,
2011. С. 1335–1336)
Аннаӊар тiпчем
сiрерге: чiҷеӊ-iсчеӊ
нимедеӊер, кисчеӊ
кип-азахтаӊар сағыссырабаӊар. Ciрернiӊ
чуртазыӊар астамахтаӊ артых
нимес пе зе, идiӊер,
тiзеӊ, – кип-азахтаӊ
(НМ, 2011. С. 39–35)
96 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
Русский текст Алтайский Тувинский Хакасский
И не бойтесь убивающих тело,
души же не могущих убить; а
бойтесь более
того, кто может и
душу и тело погубить в геенне
Кижиниҥ эди-канын
öлтӱрип, jулазын
дезе öлтӱрип болбос
улустаҥ коркыбагар.
Кижиниҥ эди-канын
да, jулазын да таамыда öлтӱрер аргалудаҥ коркыгар
(JК, 2017. С. 52–53)
Кижилерден кортпаңар:
олар мага-ботту
өлүрзе-даа, сеткилиңерни
өлүрүп шыдавас.
Сеткилиңерни-даа,
мага-бодуңарны-даа
тамыже киир октааш, узуткап шыдаар Бургандан коргуңар (ЫБ, 2011.
С. 1342)
Сiренi ӧдiрчеткен, че
худыӊарны ӧдiр полбинчатхан кiзiдеӊ
хорыхпаӊар. Че кем
сiрернi дее,
кӧӊнiӊернi дее
кӧйчеткен кӧлде чох
идер, Анзынаӊ тыӊ
хорығыӊар
(НМ, 2011. С. 58–59)
Сберегший душу
свою потеряет ее,
а потерявший
душу свою ради
Меня сбережет ее.
Тынын чеберлегенi
анызын öлтiрер;
Менiҥ учуй тынын
öлтiргенi тынын
apгaлaip (JК, 2017.
С. 24)
Бодунуң амы-тынын
камгалап алыксаан
кижи амы-тынын
ышкынып алыр. Ынчаарга амы-тынын
Мен дээш ышкынар
кижи амы-тынын
тып алыр (ЫБ, 2011.
С. 1342)
Кем позыныӊ тынын
ал халарға кӱстенер,
ол аны чiдiрер, кем
Миннеӊ ӱчӱн позыныӊ
тынын чiдiрер, ол
аны ал халар (НМ,
2011. С. 58–59)
Какая польза человеку, если он
приобретет весь
мир, а душе своей
повредит? Или
какой выкуп даст
человек за душу
свою?
Kiжi jep ӱстӱндегi
не бардыҥ ончозын
табала, сӱнезiнiне
jaман етсе, аа не
туза болор? Кiжi
боiныҥ сӱнезiнiҥ
учун не толу берер?
(JК, 2017. С. 41)
Бүгү делегейни холунга киирип-даа алгаш,
амы-тынын оскунар
болза, ооң ол кижиге
ажыы чүл? Амытынын дедир эгидер
дээш, ол кижи чүнүңбиле төлээрил? (ЫБ,
2011. С. 1354)
Кiзее, прай чир ӱстӱн
холға алып алып, че
позыныӊ тынын чох
ит салза, туза полар
ни? Кiзi, позыныӊ
тынын хатап алып
алар ӱчӱн, ниме пир
полар? (НМ, 2011.
С. 92–93)
В тувинском переводе Библии «Ыдыктыг Библия» 2011 г. для
понятия души живого человека использована амы-тын ‘жизнь (физиологическое существование человека)’, иногда значение понятие душа в
переводе заменяется амыдырал ‘жизнь (существование, бытие)’. Для
понятия души-призрака использованo парное слово хей-сүнезин, состоящее из хей ‘газ, воздух’ и сүнезин ‘душа’ в религиозном понимании.
Слово хей-сүнезин является искусственным образованием, скорее всего,
оно представляет собой переводческий прием или словотворчество,
чтобы избежать коннотации сүнезин как души, связанной с традиционным верованием (шаманизмом). Лексема сүнезин является также компонентом таких новых образований в переводных текстах, как каржы
сүнезин ‘злой дух’ (в то время как традиционные наименования злых
духов – аза и четкер) и сүлде-сүнезин ‘дух’.
Н.О. Тадышева в результате анализа ранних миссионерских и современных переводов религиозных текстов приходит к выводу, что в
текстах XIX в. при переводе понятия «душа» использовались широко
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 97
распространенные среди алтайцев термины тын «как о состоянии души
живого человека» и сӱне «как о посмертном ее состоянии». В современных текстах для обозначения души живого человека также употреблено
слово тын, а души мертвого человека – неоднозначное слово jула [45].
Лексемы, соотносимые с русским понятием «душа» как средоточие внутреннего мира человека. В русской языковой картине
мира душа «отождествляется с личностью человека, с его внутренним
«я», его сущностью… Это самое ценное, что есть у человека, причем
как с точки зрения “наивной анатомии”, так и с точки зрения этики»
[15. С. 22].
В тюркских языках Сибири традиционные названия душ в силу
своей специфики не используются для описания эмоциональной жизни
человека, его внутреннего мира. С эмоциональной сферой связаны
иные элементы «наивной анатомии» человека. При этом репрезентирующие их лексемы в качестве основного имеют, как правило, другое
значение, относящееся к интеллекту, желаниям и физиологии человека,
в отличие от русского языка, где душа не связана «непосредственно ни
с физиологией, ни с деятельностью интеллекта» [Там же]. Исключение
составляет иранское заимствование в хакасском языке чан, для которого значение ‘душа’ является основным. Его употребление в этом отношении близко к аналогичному заимствованию в несибирских тюркских
языках, где оно получило широкое распространение (каз., кирг. жан,
башк. йəн, тур. can). Кроме того, для этого слова характерно использование в функции обращения, в которой не встречается ни одна из рассматриваемых нами лексем: чан 1) душа, дух; 2) форма обращения чаным ‘душа моя’: Хыйғаныӊ хылығы амыр, чаны чохтыӊ сағызы чабал.
посл. ‘У умного характер покладистый, у бездушного (человека) мысли
дурные’; о, чаным, Чанар Хус фольк. ‘о, душа моя, Чанар Хус’ [34.
С. 938]. Лексема чан встречается в основном в художественной литературе и фольклоре, чаще всего как компонент устойчивых сочетаний,
например: чанына чит= (букв.: до души добраться), чанына кiр=
(букв.: в душу=его входить) ‘мотать кому-л. душу’; чанын чарыт=
(букв.: освещать душу) ‘вдохновлять’.
Остальные наименования в сибирских тюркских языках, которые
соотносятся с русским понятием душа как «средоточие внутреннего
мира человека», условно можно разделить на три группы: 1) лексемы,
основное значение которых ‘ум’, ‘мысль’; 2) слова с основным значением ‘желание’, ‘настроение’; 3) лексемы, общее значение которых
можно обозначить как ‘нутро’ (область, которая находится внутри).
В рассматриваемых языках наблюдаются как сходства, так и различия в
их употреблении.
1. Лексемы, первое значение которых ‘мысль’, ‘желание’.
Лексемы этой группы представлены в основном в тувинском языке.
98 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
Тув. сагыш 1) память, сохранение в сознании происходящего, ум;
2) настроение, душевное состояние; 3) желание; мечта; 4) нечто кажущееся, воображаемое, греза; 5) намерение, умысел [42. С. 606]; кроме
того, при описании внутреннего эмоционального состояния человека
это слово употребляется в значении ‘душа’: Сени дээш сагыжым
аарып чор, сеңээ кандыг-даа дузаны чедиреринге белен мен (К-ЭК, ЫБ)
‘За тебя у меня душа болит (букв.: душа=моя болит), я готова оказать
тебе любую помощь’; Соктаяк шинелин ужулгаш, чүък кырынга чыып
кааш, сагыш амыр улуг тынган (ЛЧ, И) ‘Соктаяк, сняв шинель, собрав
(ее) на вьюке, со спокойной душой (букв.: душа спокойна) глубоко
вздохнул’.
Слово saqïš ‘счет, число; счисление’ зафиксировано в древнетюркских памятниках. Оно присутствует и в алтайском и в хакасском
языках: алт. сагыш 1) ум; 2) мысль; 3) память [41. С. 558]; хак. сағыс
1) ум, рассудок; память; 2) мысль, дума; 3) мысль, намерение, замысел;
4) забота, беспокойство; 5) тоска [34. С. 428]. Но в значении ‘душа’ в
этих языках сагыш ~ сағыс не употребляется или встречается крайне
редко, в основном во фразеологических единицах, характеризующих
человека и его эмоциональное состояние: алт. сагыжы jарыган (букв.:
мысли=его посветлели / душа=его, на душе=его посветлело) ‘почувствовал облегчение’ [46. С. 230]; хак. азых сағыстығ (букв.: с открытыми мыслями (с открытой душой)) ‘душа нараспашку, с открытой душой’ (о человеке). Среди фразеологизмов с этим компонентом выявляются параллели в трех рассматриваемых языках: алт. ак сагышту
(букв.: с белой мыслью) ‘доброжелательный’ (о человеке) [Там же.
С. 31]; кара сагышту (букв.: с черной мыслью) ‘недоброжелательный’
(о человеке) [Там же. С. 128]; ах сағыстығ (букв.: с белой мыслью)
‘добрая душа, доброжелательный’ (о человеке); хара сағыстығ (букв.: с
черными мыслями) ‘черная душа, зложелательный’ (о человеке); тув. ак
сагыштыг (букв.: с белым умыслом / с белой душой) ‘доброжелательный, отзывчивый’. Следует отметить, что сагыш ~ сағыс встречаются
во фразеологизмах, обозначающих страх; при этом структура и семантика таких сочетаний идентичны структуре и семантике фразеологизмов с компонентом кут: алт. сагыжы чык= (ум его выйти) ‘испугаться’
[42. С. 224]; хак. сағыс сых= (ум выйти) 1) утрачивать способность соображать; 2) сильно перепугаться [34. С. 428].
Тув. сеткил 1) мысль, дума; 2) чувство, душа < монг. сэтгэл
1) мысль, дума, размышление; мнение; настроение; намерение, склонность, влечение; 2) сердце; душа; психика: А ам хүлүмзүрүг долган шырайны көргеш, харын-даа сеткилиниң ханызындан өөрүй берген (ЗБ,
С) ‘А сейчас, увидев, улыбающееся лицо, даже обрадовалась от всей
души (букв.: из глубины души)’; …сөөлгү өйде Намгайның сеткили
чырып, ишти-баары куюмзуп турар апарган (СТ, ЧО) ‘… в последнее
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 99
время у Намгая в душе посветлело (букв.: душа=его посветлела),
внутри его стало беспокойно’.
В алтайском и хакасском языках эта лексема отсутствует.
Парное слово сагыш-сеткил 1) мысль, дума; 2) дух, настроение;
кроме того, употребляется в значении ‘душа, внутренний мир’: …ону
кижиниң эң-не хайыралыг ыдыктарының бирээзи кылдыр сагышсеткилинге арттырып ап, аажок хүндүлеп, шыдавыже ооң чамдык
сагылдарын бодунуу-биле күүседип-даа чораан (ШК, Б) ‘…храня его
(веру) в душе как одного из драгоценных святынь, чтил, как мог посвоему даже соблюдал некоторые его обеты’; Ооң сагыш-сеткили ырлап
чораан (К-ЭК, Д) ‘Его душа пела (букв.: душа=его пела)’; Ооң чүлдүчүрээ, сеткил-сагыжы Агылыгда чыдып калган ышкаш болган. Көскүхөрээн сактырга, ишти куруг, хос аптара-ла (К-ЭК, ЫБ) ‘Его сердце,
душа будто остались в Агылыг. Казалось, в груди пусто, будто пустой
сундук’. Как видно из примеров, данные лексемы, даже в значении ‘душа’
сохраняют связь с интеллектуальной деятельностью человека.
Место расположения сагыш-сеткил, по-видимому, – грудная
клетка. Грудная клетка, как и сагыш, является местом хранения мыслей
в представлениях тувинцев: Хөрээмде (сагыжымда) бодалдарымны
шыгжап чор мен ‘В груди моей (в душе моей) мысли мои храню’. Само слово с основным значением ‘грудь’ (кöгӱс) в алтайском языке также может сближаться с понятием ‘душа’: …Алтай jонныҥ канча-канча
ӱйеге энчилеп артырып келген кöгӱс байлыгы алтай сöскö салынган
(JМ, JJ, 175) ‘В алтайское слово вложено передаваемое из поколения в
поколение духовное богатство алтайского народа’; Кöп билердиҥ кöкси
бийик, Ас билердиҥ бажы бийик ‘Кто много знает, у того душа высоко,
Кто мало знает, у того голова высоко’ (НО, АПП, 64–65).
2. Лексемы, первое значение которых ‘желание’. Кӱӱн ~
кöңнi ~ хөңнү. В древнетюркских памятниках зафиксировано слово
köŋül в значениях 1) сердце; 2) желание; 3) чувство; 4) мысль. В этих
значениях оно сохранилось в современных тюркских языках. В «Алтайско-русском словаре» приводятся следующие значения кӱӱн: 1) желание, охота; 2) чувство, влечение [41. С. 425], но это слово употребляется также в значениях ‘настроение’ и ‘душа’. Последнее происходит,
вероятно, от значения ‘сердце’ (как средоточие внутренней эмоциональной жизни человека), отмеченного в текстах древнетюркской
письменности и в современных тюркских языках, например в казахском и киргизском, где көңiл ~ көңүл ‘душа’: др.-т. söz köŋülkä siŋdi
‘слово дошло до сердца (букв.: впиталось в сердце)’; el künlärniŋ
köŋülläridä köp telim boldï qajγï ‘в сердцах людей стало много печали’
[30. С. 315].
Примеры показывают достаточно широкую сочетаемость алтайской лексемы кӱӱн в значении ‘душа’: Кӱӱнзектиҥ кӱӱни jылаҥаш (НО,
100 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
АПП, 24–25) ‘У доброго душа обнаженная’; Ару кӱӱним сатпазым
(JМ, JJ, 13) ‘Чистую душу свою не продам’; Сӱӱш кижиниҥ кӱӱн кӱчин
де, иштеер кӱчин де коркышту алып jат (JМ, JJ, 118) ‘Любовь забирает
у человека много и душевных сил, и физических сил’.
Хак. кöңнi 1) желание, стремление, воля; 2) настроение; 3) душа,
сердце: кöңнiне кiр= (букв.: в душу входить) ‘понравиться’; кöңнiм
чатпинча (букв.: душа=моя не лежит) ‘мне не нравится, мне не по душе’. Последний пример, вероятно, является калькой с русского душа не
лежит. Ол ибiре турған ағастарныӊ сiлии аныӊ кӧӊнiн чазап полбааннар (ИК, ЧХ, 51) ‘Красота вокруг стоящих деревьев не смогла успокоить ее душу’; – Кӧӊнiӊер ниме таллап алды? – айланған ол кiзi, ах
чызынҷахты иӊнiнеӊ арта тастап салып (ИК, ЧХ, 70). ‘– Что [вы] выбрали (букв.: ваша душа что выбрала)? – обратился тот человек, набросив через плечо белую салфетку’.
В тувинском языке основное значение слова хөңнү (хөөн)
‘настроение’, но оно употребляется также в значении ‘душа’: Мээң
хөңнүм билир кижи чүгле сен сен (ВС, СЧТ) ‘Только ты знаешь мою
душу (то, что у меня в душе)’; Кара бөрт барда, ажырбас оң деп,
хөңнүмнү чазамыктап хүнзедим (К-ЭК, ТК) ‘Если есть черная шапка,
то еще ничего, – так утешая свою душу, я провел весь день’.
3. Лексемы, обозначающие нутро, внутренность человека.
В тюркских языках эти лексемы передают также вместилище внутренней
жизни человека во всех рассматриваемых языках. Это слова с такими основными значениями, как ‘нутро, внутренность’, ‘живот’, ‘желудок’.
Во всех рассматриваемых тюркских языках как понятие, соотносимое с русским словом душа в значении ‘средоточие внутренней жизни человека’, выступают лексемы ич, icтi, ижин:
алт. ич 1) живот, нутро; 2) нутро, внутренность, внутренняя часть
чего-л.; 3) изнанка, подкладка [41. С. 238]; хак. iстi ‘внутренность’ [34.
С. 146]; тув. ижин 1) живот; 2) желудок; 3) внутренности; десятым значением приводится ‘мысль, душа’ [47. С. 580]; алт. Оныҥ jӱрген
jӱрӱмин кöргöмдö, мениҥ ичим ачып jат (ЛК, JП, 172) ‘Когда смотрю
на его жизнь, у меня душа болит (букв.: нутро=мое болит)’; Алла сӱрекей jакшы бала, jе оныҥ кылык-jаҥында та не де мениҥ ичиме кирбей
jат (ЛК, JП, 67) ‘Алла очень красивая девочка, но в ее характере мне
что-то не нравится (букв.: в мое нутро не входит)’;
хак. Iстiне, кӧксiне ӧрiнiс тол парған, улуғ тынып, ӧрчiлiг ле
узубысхан (ИК, ЧХ, 10). ‘Ее нутро, грудь наполнила радость, глубоко
вздохнув, она радостно уснула’. В этом примере два слова, близкие по
употреблению к слову душа – iстi ‘нутро’, көгiс ‘грудь’.
В тувинском языке ишти в большинстве случаев понимается как
некое потаенное, сокровенное внутреннее ментальное и эмоциональное
пространство человека (на русский язык можно перевести как про себя
Лексика, репрезентирующая понятие «душа» 101
или в душе): …Оозу-биле кижи ышкаш чугаалажыр боорга, иштимде
бүдүү чаптап, өскээр көрнүп алгаш бүдүүлеп шаамга киир каттырып
чор мен (К-ЭК, ТК) ‘…Из-за того, что он разговаривал с ним, как с человеком, я тайно в душе (про себя) умиляясь, отвернувшись, скрывая,
смеялся что есть мочи’; …Чараштаа иштинде чалбарааш, элээн билдинип келген иштиниң кырынга холун салган (ШК, Б) ‘Чараштаа, помолившись в душе, положила руку на проявившийся живот’. В последнем примере слово ишти употребляется как в переносном, так и в
прямом значении ‘живот’.
Алт. öзöк. Общетюркская лексема özek ~ özök и однокоренная ей
öz отмечена в древнетюркских памятниках: др.-т. öz ‘сердцевина, нутро’ [30. С. 395]. В «Алтайско-русском словаре» выделяются следующие
значения этого слова: 1) нутро, утроба, живот, чрево; 2) перен. нутро;
3) прям. и перен. сердцевина, ядро; 4) перен. глубь, глубина; 5) центр,
середина; 6) основа юрты [41. С. 516]. По употреблению алт. öзöк частично совпадает со словом душа в русском языке. Öзöк выступает как
эмоциональный центр: Öрöкöнниҥ öзöгине Сöстиҥ улу учуры
öтпöйтир… (JМ, JJ, 11) ‘Смысл слов не проник в душу старика (не
тронул ее)’; Тӱҥей ле билезине jана берер деп санаа öзöгимди öртöп
jат (JМ, JJ, 130) ‘Мысль о том, что он все равно вернется в свою семью, сжигает мою душу’; как духовная основа, стержень человека (ср.
во многих тюркских языках öz ‘сам’, например, хак. саг. öс): …Бойы
бичикке ӱренеле, бичик билбес ас jонын билерге, албатыныҥ öзöгин билерге деремнелер сайын, турлулар сайын jӱрген (JМ, JJ, 161) ‘Сам
научившись грамоте, чтобы понять свой неграмотный маленький
народ, чтобы понять душу народа, ездил по деревням и стоянкам’;
Олор бойыныҥ jерине канча-канча ӱйеге тазылданып öзöлö, бир öзöктӱ
албаты болуп бӱдӱп калган (JМ, JJ, 170) ‘Они из поколения в поколение
пуская корни и вырастая на своей земле, сформировались единым
(букв.: с одним нутром) народом’.
В тувинском языке данная лексема не используется в значении
‘душа’: өзек 1) сердцевина; 2) мед. стержень; 3) ось, стержень; 4) центр,
ядро; 5) фитиль [48. С. 333].
Важными центрами эмоциональной жизни человека в языковой
картине мира тюркских народов Сибири являются также буур ~ баар ~
паар ‘печень’ и jӱрек ~ чӱрек ~ чүрек ‘сердце’. Печень чаще всего выступает как средоточие добрых чувств, в представлениях данных языковых коллективов он связывается с родством, детьми. На русский
язык это слово в некоторых контекстах можно перевести как ‘душа’.
Например: хак. Харындас паары хатпаан, хадох полып одырааӊар,
туған паары тунмаан, хадох полып одырааӊар (ВШ, ЧС, 23) ‘У брата
душа не зачерствела (букв.: печень не затвердела), давайте вместе же
посидим, душа (букв.: печень) родственника не оглохла, давайте же
102 Е.В. Тюнтешева, А.А. Озонова, О.Ю. Шагдурова, А.В. Байыр-оол
вместе побудем’; Пала паарға ла тох полҷаӊ (ВШ, ЧС, 38) ‘Ребенок
только для души (букв.: насыщает только печень)’. Однако мы считаем, что лексема ‘печень’, имеющая специфическую семантику в рассматриваемых языках, и ‘сердце’ не являются аналогами русского слова ‘душа’, поэтому в данной статье мы их не рассматриваем.
Заключение
Таким образом, традиционные названия душ встречаются в основном в фольклоре (тын, кут ~ хут, чула), в определенном контексте,
связанном с традиционными верованиями; некоторые из них вошли в
состав фразеологизмов (тын, кут ~ хут). Названия «душ», связанные с
шаманизмом, были использованы также в переводных христианских
текстах на алтайском и хакасском языках (тын, кут ~ хут, jула, сӱне).
В современном тувинском языке монгольское заимствование сеткил
заняло центральное место как обозначение понятия ‘душа’ и в христианских текстах, и при описании психической деятельности человека.
В картине мира тюркских этносов Южной Сибири выявляются
центры внутренней жизни человека, интеллектуальной, эмоциональной, в некотором отношении их можно соотнести с русским понятием
душа. В то же время прослеживается связь душевного состояния с ментальной сферой, что не так ярко выражено в тюркских языках за пределами Сибири. Особенно отчетливо это проявляется в тувинском, испытавшем монгольское влияние в большей степени, чем другие исследуемые языки. Хотя сагыш является тюркским словом, оно, как и сеткил,
предстает как центр неразрывного единства комплекса «когнитивных
способностей человека, охватывая такие виды его деятельности, как
интеллектуальный, психический, включая свойство его нервной системы – память» [45. С. 83]. Это характерная особенность монгольской
языковой картины мира. Н.Б. Бадмацыренова отмечает, что «у монголов внешнее проявление чувств не приветствуется, поэтому концепт
сэтгэл чрезвычайно важен как некий скрытый резервуар чувств и переживаний, часто не обнаруживаемых посторонним взглядом» [25.
С. 86]. Можно сказать, что, скорее всего, в тюркских языках Сибири
это именно монгольское влияние.
В отличие от русского понятия «душа», совмещающего в себе
обширный спектр смыслов, в картине мире сибирских тюрков существует множество субстанций, связанных с различными проявлениями
человеческой природы. Часть из них связана с физической сферой (отражением ее являются названия «душ», относящиеся к традиционным
верованиям), а часть – с ментальной и психической деятельностью человека. Последнюю часто репрезентируют также такие соматические
термины, как живот, сердце, печень.
Комментариев нет:
Отправить комментарий