Сегодня мы сделаем ещё один проход по Гильгамешу, но уже с венерианских позиций.
Мы разбирали его в контексте календарного цикла как системы 12 зодиакальных созвездий и 12 месяцев. Простота и очевидность такого подхода понятна. Простота в том, что любая структура из 12 элементов в принципе легко натягивается на зодиак. Тем более, когда это не просто 12 элементов, а 12 последовательных элементов. Так система 12 колен израилевых идеально натягивается и на 12 месяцев и на 12 созвездий, благодаря тому, что в Брейшит есть указания на эти знаки и 13-й (адар бет) - Дина, которая гибнет близ Шхема. Но уже с апостолами это получается крайне плохо. Есть как минимум несколько систем с той или иной степенью приближения и достоверности. При этом и колена и апостолы - элементы разрозненные и их можно сшивать по-разной логике. И у каждого из братьев в еврейской традиции есть свой день рождения и день смерти. Последовательный цикл, такой как цикл Геракла тоже очень неплохо натягивается на 12 созвездий именно потому, что это устойчивая последовательность.
С табличками о Гильгамеше хуже: тут есть последовательность событий поэтому мы можем текст состоящий из 12 последовательных табличек натянуть на 12 месяцев, правда есть тот самый интеркаляционный адар бет и с календарём уже есть проблема. А где 13й текст? 13го подвига Геракла тоже нет.
Один конфликт между интерпретацией и источником состоит в том, что если это система месяцев, то с какого-то месяца и с какого созвездия она должна начинаться? У нас для календарного цикла необходимо два маркера: один - созвездия, в которых происходят те или иные астрономические события, второй - лунные месяцы. Получается разброс. Индикатором начала года является Млечный путь, который перемещается в силу прецессии и оказывается в разных зодиакальных знаках. Поэтому первая табличка должна соответствовать месяцу нисану / авиву и новолунию в Близнецах, а не в Овне, как следовало бы ожидать, потому что около 3000 г. до н.э. близнецовский рукав Млечного путм находился близ точки весеннего равноденствия, а значит нисану соответствовало созвездие Близнецов, а не Овна, как это будет на рубеже эр. В это время начало месяца нисана (новолуние после весеннего равноденствия) соответствовало новолунию в созвездии Близнецов. Более позднее состояние (ок 2000 г. до н.э.) мы видим в системе астрологических экзальтаций, в которой ось симметрии проходит через 0 градусов Тельца.
С этим мы разобрались, а дальше начинается самое интересное. Мы будем говорить о структуре самого эпоса и не будем говорить о тех песнях, которые лежат в его основе, в его генезисе, мы берём сам текст. Текст несколько странный для натягивания на зодиакальный цикл.
Проблема первая: натягивать на зодиакальный цикл можно только в том случае, если у нас есть 12 однотипных элементов, которые собираются в некое общую последовательность и они равноправны между собой, как 12 братьев Дины, 12 сыновей Якова, они в общем-то равны между собой, кто-то лучше, кто-то хуже, у кого-то мана на 2 см длиннее, у кого-то мана на 2 см короче, но они равны. 12 подвигов Геракла - 12 сходных событий, каждое из которых описывается схожим образом т.е. с общей парадигматикой между ними: к королю приходит герой, получает задание, приходит туда, выполняет задание, возвращается к Эвристею, тот засчитывает / не засчитывает подвиг и выдаёт следующее задание. Это структура горизонтального сериала, в каждой серии которого рассказывается об одном деле, так устроен полицейский сериал. Такую структуру можно собрать в зодиакальную логику, поскольку элементы равнозначны между собой.
А Гильгамеш - это вертикальный сериал, в котором действия героев от таблички к табличке разнятся. Если бы могли бы переписать эпос о Гильгамеше как горизонтальный сериал, то в первой табличке допустим всё было бы как и в реальном эпосе - они встретились с близнецом-двойником Энкиду, потом 2я табличка: давай завалим Хуваву, 3-я - сходим к эламитам, 4-я - завалим Амурру, и т.д. так, чтоб 11 последующих после 1й таблички описывают 11 последовательных подвигов, героически наводящих ужас на соседей. Это логика зодиакального цикла. А нам рассказывают другой сюжет. При этом описание сюжета в эпосе о Гильгамеше не однородно с точки зрения внутреннего темпа.
Мы говорили, что сюжет венерианского мифа предполагает разный темп для описания повествования: есть много пространного, розлогого описания в середине текста и очень динамичное начало и конец сюжета и такое чередование связано с динамикой чередования венерианских фаз. Такая модель - венерианская, тогда как ход Солнца по зодиаку, и ход Луны, как бы она быстро не бежала - это последовательный ход, Луна каждую ночь ночует в новой стоянке, но последовательно и каждую из своих стоянок Луна должна посетить и потратить на неё какое-то количество времени. Т.е. тут другая, нелинейная логика развития повествования. Нам очень долго рассказывают про события вокруг Хумбабы, потом нам долго рассказывают о смерти и Энкиду и заканчивается это всё вызовом Энкиду из преисподней и что дальше? По идее затем должен быть новый цикл и дух Энкиду выходит из преисподней и дальше снова буйство Гильгамеша и братание с Энкиду.
Наиболее характерный визуальный образ Месопотамии: симметричная композиция героя / короля / бога, борющегося против двух совершенно идентичных между собой монстров, он может стоять на земле, на других божествах, но он и есть тот самый образ центрального божества, который по-разному интерпретируется в годичном и венерианском циклах.
В годичном цикле - это модель неба, а мы помним, что небо в Шумере тройственно: есть звёзды Энлиля и Энки и звёзды Ану, как центральная полоса между ними. Ану - центральная фигура держащая двух монстров и / или борящаяся с ними и по бокам - боги северного и южного неба. Он здесь не небесная река, а экваториальная река. Но в 4 тыс. до н.э. Млечный путь находился как раз в точке весеннего равноденствия, поэтому эти два концепта срослись. Логика 3 небесных богов (Энки, Ану и Энлиля) плоха тем, что в ней нет мотива борьбы между богами, да они иногда между собой ссорятся, но это не ведущий мотив, они не борются между собой, а сменяют друг друга. Это скорее про этнотрансформационные процессы, про возвышение одних королевств, ведомых одними богами и упадок других королевств и богов. Созвездия между собой особо не борются, для каждого из них есть свой час восхода и свой час верхней кульминации. Тем не менее, в Месопотамии мы наблюдаем расцвет иконографического мотива поединка героя против двоих аналогичных между собой монстров приходится на то время когда появляются венерианские мотивы. В венерианском контексте центральная фигура (божество / герой) должно быть Солнцем, по обоим сторонам от которого стоят Венера Западная и Венера Восточная. Да, есть ещё Меркурий, который вносит дестрой в эту мифологическую систему, но тем не менее пока этого достаточно. Позднее, в иконографии античности, а особенно в последующее время мы видим поединок двух Венер как борьбу Эрота и Антероса.
Гильгамеш и Энкиду в какой-то мере - два аватары, две маски и хорошо укладываются в близнечные мотивы связанные с пересечением Млечного пути. В том мифе, который возникает на границе годичного и венерианского циклов, в котором Инанна спускается в подземелье Эрешкигаль как богиня Луны для того, чтобы вытащить из подземелья и родить новое солнце, оно вдруг выскакивает и ведёт себя не как Солнечное божество, а как Венерианское, он убегает от погони то в одну сторону, то в другую. И сам бег и его рваный темп и то, что герой прячется то здесь то там, всё это указывает на венерианскую природу мотива Таммуза. И прячется он у Гештинанны, которая такая же форма Инанны, и если Инанна теперь связана с нижним соединением Венеры, то Гештинанна - с верхним. Иштар раздваивается на два персонажа. Подобное разделение есть и у двух Изольд. Изольда (Iseult) как раз хорошо укладываетcя в Остару / Иштар с метатезой Ламед / Тав. И Таммуз из солярного божества возрождающегося на хануку и умирающего 15 числа месяца таммуза превращается в божество венерианское. Эта та граница, на которой у нас есть два мотива и мы можем эти два мотива разделить между собой.
Поединок героя с 2 монстрами мы видим на печатях и мы видим в Эпосе о Гильгамеше симметричную ситуацию, в которой два героя идут побеждать монстра.
Теперь будем говорить о структуре эпоса о Гильгамеше. Список героев в пределах эпоса очень ограничен, у нас есть главная пара персонажей (Гильгамеш и Энкиду), из богов Иштар и в общем-то и всё. Да, есть молитва Гильгамеша к Уту (Шамашу), да есть ритуалы в Уруке, когда Гильгамеша отпускают в первый свой поход, да есть обращение Иштар к богам, когда Гильгамеш её огорчил, но все они выполняют роль временных персонажей необходимых для развития действия. Они сделали своё дело и пошли дальше. Присутствие Иштар в числе главным богов в тексте уже указывает на то, что это венерианский эпос. Иштар действует не только сама, но и руками других богов. Она основной действующий агент из мира богов. Мужских персонажей тут много, при этом женских персонажей много в первой половине и почти нет во второй половине. В первой половине у нас есть Шамхат, мать Гильгамеша и т.д. Мы разбирали этот текст с точки зрения календарной логики, предполагая, что начало всё же не в Овне, а в Близнецах, именно потому, что переправа через небесную реку связана именно с Близнецами, а не с другими созвездиями. Мы видим, что повествование хоть и линейно, но с точки зрения внутренней динамики текста разные таблички описывают разные отрезки времени и разное количество событий. Поход на Хумбабу занимает три таблички. С точки зрения движения Солнца по созвездиям / месяцам это не очень хорошо, в этой точки зрения герой должен был победить по противнику на одну табличку. Но астрономически это хорошо укладывается в промежуток между утренней элонгацией и последней утренней видимостью, это действительно хронологически долгий промежуток времени и повествование там пространное, автор заполняет описание малозначащими событиями: прошли столько-то лиг - отломили ломтик, потом прошли ещё столько-то - ещё отломили. Это особенность того венерианского пути, когда планета относительно Солнца движется медленно с каждыми сутками сокращая расстояние между собой и Солнцем на несколько угловых минут (от 1 до 15).
Какую точку мы берём за начало отсчёта при анализе венерианского цикла? Астрономически началом цикла считается нижнее соединение. Но мы берём в качестве начала первую утреннюю видимость, поскольку Венера во время верхнего и нижнего соединений не видна, кроме как во время полного солнечного затмения, когда можно увидеть Венеру вблизи Солнца. И гелиакальный восход или первая утренняя видимость в древних культурах считалась моментом возрождения Венеры. Кроме того, мы вместе с древними народами понимаем, что между зачатием чего либо и его рождением есть некий промежуток времени. То же есть и в сотворении мира (Брейшит начинается не с Алефа, а с Бет, потому что то, что было до Бет человеческому разуму понять не дано, но каждый домысливает как умеет). Астрономическое начало цикла в нижнем соединении хороша, но оно плохо тем, что не может быть наблюдаема, кроме крайне редких случаев, когда (в современных условиях) при прохождении Венеры по диску Солнца и во время полного солнечного затмения. Последнее касается и верхнего соединения, но нас интересует именно нижнее соединение. Поэтому дата нижнего соединения вычисляется арифметически как средняя дата между последней западной видимостью и первой восточной.
Во многих древних культурах есть ожидание гелиакального восхода звезды в новогоднюю ночь, если звезда взойдёт вовремя - всё будет хорошо, год будет удачным, а если звезда взойдёт невовремя или перед нею взойдёт какая-то другая незапланированная звезда, то будет плохой год (а что именно будет плохо зависит от того, что предполагает в данной ситуации та или иная культура). Притча о девах, встречающих жениха, - это как раз астральные мотивы, ожидание гелиакального восхода яркой звезды (Сириуса, Фомальгаута или другой значимой звезды), а позднее это ожидание переносится на Венеру. У Венеры довольно чёткий график движения: она раз в 8 лет в одни и те же даты солнечного года появляется из века в век.
Венерианский цикл, как и зодиакальный, 12-тичастен, но астрономически он более чёткий нежели лунно-солнечный цикл, в котором появляется факультативный адар бет. И он предполагает наличие иной динамики. При этом зодиак это состояние, а не процесс. Да, планеты движутся по небу и переходя из знака в дом они меняют свои качества, но при этом пока планета находится в одном созвездии, она несёт на себе определённые характеристики, а когда она меняет знак она как бы переодевается в другие одежды, Венера в Овне или Скорпионе одевается в яркие, вырвиглазные цвета, а Венера в Тельце уже в более мягкие тона. Венерианский цикл это история о процессе, о действии, а не о состояниях или о последовательной смене состояний, как зодиакальный цикл.
Зодиак - это 12 стадий, каждая из которых самодостаточна как 12 подвигов Геракла или 12 братьев Дины. Поэтому цикл мы должны начинать с первой утренней видимости (1), это именно тот момент, когда Венера рождается / возрождается на восточном краю неба. Потом она выходит из ретрограда (2), потом утренняя / восточная элонгация (3), потом максимальная утренняя яркость (4), потом после долгого пути последняя утренняя видимость (5), после которой Венера исчезает, затем не видимая глазом фаза, а вычисляемая арифметически верхнее соединение с Солнцем (6), затем первая вечерняя видимость (7), максимальная вечерняя яркость (8), вечерняя элонгация (9), вход в ретроград (10), последняя вечерняя видимость (11), невидимое нижнее соединение (12) и начало нового цикла - новый гелиакальный восход (13). Мы помним, что венерианский цикл делится на две фазы: 1) на разъярённую Венеру Утреннюю и именно из-за того, что она разъярена она как Люцифер несёт с собой разрушительные характеристики и зло, и 2) умиротворённую и уставшую Венеру Западную. И в этой логике болезнь и смерть Энкиду приходится на первую вечернюю видимость, причём не на верхнее соединение и даже не на последнюю утреннюю видимость (т.е. на исчезновение Венеры с восточного неба), а именно на появление Энкиду в западной стране, в стране смерти. Он появляется на горизонте смерти, он уходит на заокраинный запад к Шалиму.
Первая утренняя видимость - первая табличка. Это и рождение Гильгамеша и рождение Энкиду. С пониманием Энкиду у нас могут быть проблемы, потому что перед нами близнечный мотив в том венерианском варианте, в котором есть два персонажа, совершенно равных по силам, при этом они не дерутся между собой, но погибает один вместо другого и есть ощущение того, что они как близнецы составляют единое целое. А поскольку 1я фаза - это начало буйства, то буйство Гильгамеша ("...городу Уруку не оставит он девы..."), которое порождает буйство Энкиду. Можно сказать, что Энкиду создан в качестве противовеса Гильгамеша, в качестве того иномирца, который должен прийти в наш мир и победить нашего героя, чтобы он вёл себя хорошо. Но получается так, что герои объединяются.
Ранее мы говорили, что в венерианском цикле одновременно с героем в наш мир попадает зло. Герой и зло где-то очень даже нераздельные (а не то, что несовместные), потому что он такой же иномирец, человек в своём праве, героя нужно отправить куда-то с восточной половины неба в западную что-то добывать. И именно в силу такого внутреннего родства герой может победить проникшее в наш мир зло. Сначала бы видим буйство Гильгамеша и полный хаос и тут появляется Энкиду, вылепливает его богиня Аруру (Нинхурсаг) из куска глины в степи или пустыни. Это тот самый момент лепки Адама, о котором мы говорили в соответствующей серии. Тут есть ход на мотив пожирателя, но эти мотивы тут стёрты, потому что в дальнейшем Энкиду не выступает в качестве божества связанного с инициацией, как это ни парадоксально звучит, учитывая тот бэкграунд Энкиду как патрона инициаций в шумерском мире. Он как бы приходит в Урук для того, чтобы остановить другого патрона инициаций - Гильгамеша, но и у того он инициационных мотивов остались лишь неявные следы, которые реконструируются по изображениям на печатях и по шумерским текстам. Половозрастные инициации мальчиков и девочек связаны с годичным циклом, поскольку каждый год мальчики и девочки подрастают и каждый год нам нужно обнуление времени, а поскольку мальчиков рождается больше, чем земля может прокормить, то они должны сходить побиться и потом те, кто выжили уже могут брать жён. Но это уже времена после активных войн и инициации как бы закончились. Энкиду и Гильгамешу у шумеров были посвящены игры мальчиков, поэтому они в шумерское время были патронами инициаций. Были. Но ко времени аккадского эпоса уже перестали ими быть.
Поэтому вылепливание Энкиду хорошо описывается в логике инициационного мифа, в котором есть два противника, предводители своих фратрий, которые борются между собой, мифы о них должны быть в достаточной мере симметричны, раз мы рассказываем миф со стороны Гильгамеша, то выглядеть он должен примерно так: вот у нас есть славный герой Гильгамеш, но появляется у него злобный противник Энкиду, которого вылепила злая богиня, чтобы он пожрал всех мальчиков из клана Гильгамеша, а потом приходит доблестный Гильгамеш и убил Энкиду и спас своих мальчиков. Злобный Энкиду не только поимел Шамхат и всех девочек в городе (Городу Уруку не оставит он девы - это тот самый куисаж или право первой ночи, но при этом Гильгамеш является предводителем мальчиков в спортивных играх, которые проходили на берегах рек, у переправы). Ход ассоциаций: глина - пожиратель - колобок (см. цикл о пожирателе). Гильгамеш убив Энкиду в этой логике может даже запрыгнуть внутрь Энкиду и распороть его изнутри, подобно тому как Ева выходит из-под ребра (из желудка Адама). Адам как отец-пожиратель выступает здесь патроном инициаций, а Ева спасительницей и из него должна выпрыгнуть не только Ева, но и проинициированные мужчины. Потом тело Энкиду нужно захоронить до следующей инициации, пока следующие мальчики не подрастут. После этого должна следовать битва фратрий: фратрия Гильгамеша против фратрии Энкиду. Если эти мифы рассказываются в обоих фратриях параллельно и одновременно, то в другой фратрии, во фратрии Энкиду рассказывают совершенно аналогичный миф о том, какой хороший был герой Энкиду, но появился злой Гильгамеш, вылепленный в степи богиней Нинсун и он поел всех мальчиков и теперь наш герой Энкиду должен идти их спасать, идёт убивать Гильгамеша, в целом всё то же самое, только имена персонажей меняются местами. Это логика годичного инициационного мифа. И поскольку логика инициационного мифа похожа, а то и идентична с логикой мифа годичного, то распад годичного мифа заканчивается распадом и инициационного мифа в силу обретения венерианского цикла, т.е. цикла героя.
Тогда как на уровне сельской глубинки условного села Ивановка в Восточной Европе годичный миф вполне доживает до современности (вот-то самое крестьянство с его вечным трёхпольем), то самое вечное возвращение мифа прослеживается и в квазиинициационных моментах: мальчики подросли, затем сборы в армию, а после можно жениться. Иногда женят перед уходом в армию. Два ритуала совмещают в один, потому что нехорошо, если умрёт девственником. Это уже осквернение земли. В годичном мифе нет героя, есть предводитель инициаций, часто представленный сезонными королями (майский король и зимний король), раз в полгода бьющихся между собой при встрече (при смене тёмного и светлого сезонов года). Есть противник. Есть победитель монстра. Есть волшебный помощник и они могут как-то сливаться друг с другом. В пожирателе мы разбирали сюжет с волком, козой и кузнецом. В этом сюжете есть то ли волшебный помощник, то ли спаситель, который запрыгивает внутрь и изнутри прокалывает пожирателя. И в этом случае всё зависит от того на кого мы переносим функции агентов (пожирателя и спасителя). А героя нет. И это сказка, которая рассказывается для инициируемого, который в этом мифе пассивен, он умирает как мальчик, а рождается как мужчина, потому что спаситель здесь выступает в роли волшебного помощника и мифопоэтически (не мифоритуально) проделывает какие-то манипуляции с пожирателем с целью освобождения мальчиков из брюха пожирателя. Коза и Ева - это волшебный помощник, спаситель, который раскалывает снаружи или изнутри раскалывает тело пожирателя и выводит своих детей. Именно поэтому выводит из-под ребра, там где находится желудок, они не прошли через пилорус, а выпрыгнули наружу. И под ребро засовывают копьё Иисусу. Фигуры героя здесь нет, здесь есть волшебный помощник / спаситель тех, кто были проглочены.
Есть более сложный вариант, в котором спаситель и герой уже разделены. Возможно, что на уровне родовых культов пожирателем должен быть отец, а мать - спасителем. Мать Рея спасает Зевса, мать коза прокалывает внутренности волка, часто обозначенного то как родственник козы, то как её кум (да это что ж за кума?). В более развёрнутой версии уже появляется венерианские герои: у бушменов есть два фратриальных мальчика, которым мать даёт наставления, что они должны дружно встать плечом к плечу, взять особые копья особым образом на изготовку и они должны не дрогнуть, когда монстр на них бросится, тогда он напорется на их копья и умрёт, а проглоченные им их братья и все люди / весь мир выйдут наружу живыми. И это должно коррелировать и с первыми лучами Солнца. Тут спасители - персонификации фратриальных первопредков. Но дальше этот сюжет превращается в героическую сказку, в которой герой уже пошёл по венерианскому типу.
Часто к сказке о пожирателе добавляется приквел, в котором беременная женщина бежит от пожирателя, прячется в пещере, рождает близнецов (будущих спасителей), которые растут не по дням, а по часам, приносят маме всё большую дичь, пока наконец не убивают самого пожирателя. В других сказках появляются особые приготовления, так коза укрепляет свои рога (это мб интересно и в контексте йолябока - йольской козы), а зубы волка наоборот превращаются из настоящих в ватные, есть и мотив поединка между волком и козой, но эти подготовительные моменты факультативны, коза может просто с разбега запрыгнуть в рот, потому что приготовительные моменты есть в том случае, если у нас есть поединок между козой и волком, но это уже более развитый вариант сюжета, а более ранняя форма инициации состояла в том, что спаситель берёт с собой нужные предметы, часто - режущие и колющие и /или высекающие огонь внутри пожирателя, они же будут использоваться и в процессе инициации для обрезания, нанесения отметин на теле и этими предметами изнутри разрывает внутренности пожирателя и он их выводит. И тут есть рифма на Моше выводящего свой народ на Песах из дома рабства. Только это уже генерализовано, поскольку предполагалось выведение мальчиков, которых нужно обрезать в этом году, поскольку они уже достигли половой зрелости. Это логика мифов о пожирателе.
Но когда появляется Венера и фигура героя, героя уже не проглатывают, он единственный, кто избегает пожирания. И тут появляется вариативность: есть те, кто проглочены и те, кто пройдут эту инициацию, если выживут, и тот, кто не проходил инициацию, тот самый победитель монстра, он и так чудесный, ему не надо её проходить. И тут больше подготовительных эпизодов усиливающих самого героя и ослабляющих противника.
В дальнейшем развивается цикл героя, усложняется путь подготовки героя к поединку. Если сказка о пожирателе заканчивается тем, что распороли брюхо пожирателю и все рады и счастливы и начали жить хорошо и счастливо. Мальчики затем идут биться с соседями, чаще всего с другой фратрией и на этом конец сказки. Но пока функцию спасителя выполняет старший помощник (жрица, жрец) тут всё логично, затем же появляется герой. Сначала спасителя / героя могут выбирать как самого сильного из мальчиков своей фратрии этого года, потом он должен стать годичным королём. Дальше некоторые становятся равнее других и место спасителя становится наследственным. И судьба всех прочих, кроме не проходившего инициацию чудесного героя, становится неинтересна. У нас есть два модуса действия: те кто равны и те, кто равнее других и судьба тех, кто равны нас уже не интересует, их уже инициировали и отправляйтесь воевать, а потом пахать землю / пасти скот / охотиться. А внимание циклизуется на герое, который не проходил эту инициацию, он и так достаточно чудесный, ему это не надо.
Но мы помним, что логика традиционного общества “в этакое время делай этакое и не делай такое”. Если этот мальчик не проходил этой инициации, то он должен проходить какую-то другую инициацию для особенных людей, отсюда и особые посвящения, раз он из чудесных людей, значит, у него есть чудесная родня в иномирье и отсюда мотивы похода в иномирье для воспитания и обучения или как минимум для знакомства с иномирской роднёй и прохождения особой инициации. Постепенно отмирают или сильно деградируют инициации для всех тех, кто равны, и интерес представляют инициации тех, кто равнее других. И у афинян и у спартанцев были какие-то пацанские ритуалы - гимнасий, палестра, потом ритуалы, происходящие из инициаций, у спартанцев ночной бой на мосту между 2 фратриями, на том все ритуалы. При этом вся мифология и история греков посвящена мифам и историям чудесных людей и их подвигам и героев полукровок и эти герои проходят особое обучение на Пелионе у Хирона и особые инициации.
И вот из годичного / инициационного мифа рождается миф венерианский. Венерианский миф нельзя прочитать как инициационный. Цикл Венеры сложнее: у него 5 циклов Венеры = 8 земным годам. Раз в 8 лет можно избирать нового короля и убивать (физически или метафизически) предыдущего. А вот инициировать мальчиков раз в 8 лет нельзя, нельзя ставить в один бой мальчиков 13 лет и 21 года. И что мальчики будут 8 лет шляться по улицам и наводить ужас на соседей. Их надо социализировать каждый год, по мере их взросления и сокращать их численность до нужного количества едоков. Проводить инициации 5 раз в 8 лет тоже неудобно, потому что гелиакальные восходы Венеры приходятся на разные даты и на разные сезоны года, поэтому на каждый венерианский подцикл из 5 нужны особые одежды соответствующие сезону. Тогда как там для НГ один и тот же сезон и те же природно-климатические условия. 2004 год - нижнее соединение 8 июня, т.е. гелиакальный восход Венеры где-то числа 12-15 июня - и погода хорошая в Северном полушарии и хорошо для наблюдения. Следующее - примерно 18-19 января 2006 года, метеорологические условия для наблюдения не самые благоприятные. Затем 22 августа 2007 - уже лучше метеоусловия и погода. Затем где-то 1-2 апреля 2009, тоже не очень благоприятные условия. Потом 2-5 ноября 2010 года ещё один гелиакальный восход и только следующее нижнее соединение 6 июня 2012 года благоприятно для наблюдений. У нас разные месяцы года и разные климатические условия и нам неудобно использовать возвращения Венеры для инициаций.
И как только начинает прорастать венерианский цикл, половозрастные инициации уходят. Что здесь первично, что вторично? Потому что в историческом плане инициации начинают исчезать потому, что изменяется общество, отпадает потребность в этой коллективной инициации и исчезают носители традиции. В процессе межплеменных войн (уже не ритуализированных межфратриальных войн, а уже межфратриальных войн за ресурсы) гибнет прежде всего жречество как носители традиций и ритуалов (простых людей гибнет больше, но они сохраняют только мифопоэтический комплекс и поэтому до нас доживает столько мифов об инициациях, тогда как гибель жрецов, которые знают какой отвар дать для наркоза, каким копьём под каким углом колоть насечки на теле приводит к исчезновению комплекса мифоритуального).
Из всех инициаций остаётся только обрезание, поскольку оно связано с анатомо-физиологическими особенностями, обусловленными генетически. Инициации цепляются за некоторые особенности психо-физиологического созревания подростков. В упрощённой модели (без повреждений на теле) это может дожить до ХХ века у восточноевропейского крестьянства от Адриатики и до Урала. Когда же появляется то, что можно назвать наукой, это прежде всего письменность и способы фиксации знаний и наблюдений, последовательность движения Венеры определяют довольно быстро и надёжно именно потому, что у неё надёжно повторяющийся 8-летний цикл. Строго говоря, время слома системы инициаций можно назвать первым "осевым временем" в истории, поскольку в результате этого общий путь для всех превращается в путь героя, путь личности, путь в той или иной свободной воли.
Комментариев нет:
Отправить комментарий