Харагэй - общение без слов

У японцев есть такое понятие - харагэй, это японское искусство общения без слов, своего рода настоящее чтение мыслей собеседника. Харагэй (Haragei) дословно переводится как искусство живота, хара в переводе с японского означает живот, а гэй - искусство. В Японии центром души, логики и других чувств и инстинктов считался живот, в отличие от европейской культуры, где душу человека помещают в голову или сердце.

Искусство живота харагэй, когда два человека понимают друг друга без слов, является чисто японским инструментом общения. Люди другой культуры иногда не в состоянии овладеть этим искусством. Считается, что японская культура высококонтекстная, основная информация, предназначенная для собеседника, лежит в окружающей среде, поведении человека, а вслух высказывается очень малая часть того, что необходимо передать. Европейская же культура называется низкоконтекстной, все необходимые для передачи вещи проговариваются. Мы стараемся выяснить непонятные моменты до конца, задавая вопросы, пока не получим ответы, в такой ситуации японцы предпочитают неопределённость и молчание. Если в разговоре возникает длительная пауза, то японцы не испытывают неудобства, в то время как среди европейцев это вызвало бы неловкость.

С харагэй тесно связаны такие понятия, как амаэ и хоннэ то татэмаэ. Амаэ означает зависимость от благожелательности других и однозначно нельзя перевести на другой язык, так как нет аналога. Но это явление влияет на построение отношений с окружающими, как и чувство долга (гири), вины (цуми), стыда (хадзи) или необходимость быть сдержанным (энрё).

Все отношения, возникающие между японцами, можно разделить на три больших группы, или круга - внутренний круг, промежуточный круг и внешний круг. Японцы очень чётко подразделяют эти три круга общения и, соответственно, по-разному ведут себя в различных ситуациях с представителями различных кругов. Например, во внутреннем круге общения амаэ присутствует и отсутствует сдержанность энрё. В промежуточной зоне присутствует энрё, но отсутствует амаэ, а во внешнем круге общения нет ни того, ни другого.

Гейдар Джемаль: Кто есть мера всех вещей?

Есть два главных типа сознания, образующих метафизические полюса, между которыми зажата всемирная история. Один тип сознания сегодня воспринимается как либеральный и современный, но на самом деле является древним, естественным и повсеместным. Лучше всего сущность этого типа сознания сформулировали греки: «человек есть мера всех вещей».
Действительно, специфика человека и его отличие от всех, попадающих в орбиту его внимания существ от животного до ангела, — это его «центральность». Человек воспринимает себя как цель бытия, как то, ради чего — опять же, по выражению греков, — «бытие есть, а ничто нет».
Конечно, у этого полюса есть версии серьезные, традиционалистские, «духовные»... А есть версии вполне шкурные, либеральные. Древнегреческий антропоцентризм в исполнении современных финансовых воротил превращается в наглый наступательный гедонизм, в котором великие прозрения метафизиков трансформированы в пафос безудержного потребления. Разница между традиционализмом и либерализмом слишком очевидна!
Тем не менее «культ человека» остается некоей общей платформой того и другого, сутью первого типа сознания.
Второй же тип сознания рассматривает человека как «глиняную куклу», созданную в целях, безмерно превышающих возможности человеческого понимания. Настолько, что она, эта «кукла», все время забывается и полагает, что существует ради самой себя. В действительности же человек участник некоего провиденциального замысла.
Автор этого замысла трансцендентный Субъект (непостижимый и ни с чем не могущий быть сравненным Бог), который создал людей и все сущее ради своих собственных, лежащих за пределами акта творения, целей.
Этот тип сознания отрицает, что человек есть мера всех вещей. Он утверждает, что «мерой всех вещей» является отношение к неведомому Богу.
Подобное отношение варьируется от полного неведения, через лживое теплохладное псевдопризнание до абсолютного и полного предания себя этой непостижимой и с точки зрения реального опыта невозможной идее: единственному трансцендентному Субъекту, без ссылки на которого вся реальность полностью лишена смысла.
Великое и малое
Вся история человечества есть ни что иное, как битва между двумя этими полюсами не на жизнь, а на смерть.