I
Очевидно, что совершенное не может породить несовершенное, ибо, если бы это было возможно, совершенное содержало бы в себе исток несовершенного, и таким образом, его уже нельзя было бы назвать совершенным. По этой причине несовершенное не может быть проявлено из совершенного в результате эманации, а может быть только результатом творения ex nihilo. Но как возможно допустить, что нечто произошло из ничего, или, другими словами, что нечто может существовать без первопричины? Более того, признание творения ex nihilo будет тем самым признанием конечной аннигиляции сотворенных существ, ибо то, что имеет начало, также должно иметь и конец; и нет ничего более нелогичного, чем предполагать бессмертие, основываясь на этой гипотезе. Такое творение следует понимать как абсурд, так как оно противоречит принципу причинности, который ни один разумный человек не будет отрицать; и мы можем сказать вслед за Лукрецием: Ex nihilo nihil, ad nihilum nil posse reverti (Ничего нельзя сделать из ничего, ничто нельзя превратить в ничто).
Не может быть ничего, что не имело бы первопричины, но какова эта первопричина? Один ли Принцип лежит в основе всех вещей? Если рассматривать все мироздание, оно с очевидностью содержит все вещи, ибо все части содержаться в целом. С другой стороны, целое с необходимостью должно быть безграничным, ибо, если оно имеет предел, все, что превосходит этот предел, не может быть включено в целокупность, а данное предположение является абсурдным. Не имеющее предела можно назвать Бесконечным, и, поскольку оно содержит в себе все, это Бесконечное является первопричиной всех вещей. Более того, Бесконечное должно быть с необходимостью одно, так как две Бесконечности, не будучи идентичными, исключали бы одна другую. Следовательно, существует только один единственный Принцип всех вещей – и этот Принцип является Совершенным, так как Бесконечность может быть таковой, только, если она Совершенна.
Таким образом, Совершенство это высший Принцип, первичная Причина, она потенциально содержит все вещи, и она породила все вещи. Но тогда, если существует один единственный Принцип, то что мы можем сказать обо всех оппозициях, которые, как считается, существуют в мироздании: Бытие и Не-Бытие, дух и материя, добро и зло? Поскольку мы подошли к той же самой проблеме, которую мы поставили с самого начала, теперь мы можем сформулировать наш вопрос более общим образом: как единство может дать двойственность?
Некоторые считают необходимым признать два отдельных, противоположных друг другу принципа, однако сказанное выше требует от нас исключить эту гипотезу. На самом деле, оба этих принципа не могут быть бесконечными, так как в таком случае они исключали бы друг друга, либо были бы тождественны. Если только один принцип бесконечен, то он был бы первопричиной другого. С другой стороны, если они оба конечны, то их нельзя назвать истинными принципами, поскольку сказать, что конечное может существовать само по себе равнозначно тому, чтобы сказать, что нечто может произойти из ничто – поскольку конечное имеет логическое, либо даже хронологическое начало. Следовательно, в этом случае, если оба принципа конечны, они должны происходить из общего принципа, являющегося бесконечным – в результате мы вновь возвращаемся к идее общего единого принципа. Таким образом, многие доктрины, которые считаются дуалистическими являются такими только на первый взгляд. Например, в манихействе, также как в зороастризме, дуализм – только экзотерическая доктрина, скрывающая истинную эзотерическую доктрину Единого: Ормузд и Ариман – оба являются порождениями Зервана и должны слиться с ним в конце времен.
Следовательно двойственность с необходимостью происходит из единства, поскольку она не может существовать сама по себе; но как она происходит? Чтобы понять это, мы должны рассмотреть двойственность в ее наименее партикулярнрном аспекте, т.е. через оппозицию Бытия и Не-бытия. Поскольку и Бытие, и Не-Бытие содержаться в тотальном Совершенстве, очевидно, что эта оппозиция проявляется в первую очередь. Таким образом, лучше поговорить о различиях; но в чем заключатся эти различия? Существуют ли они в реальности независимо от нас, либо они являются результатом нашего взгляда на вещи?
Если под Не-Бытием считать чистое ничто, то говорить о нем не имеет никакого смысла, ибо что можно сказать о том, что является ничем? Но, если рассматривать Не-Бытие как возможность бытия, то ситуация принимает совершенно другой характер. В этом смысле Бытие является манифестацией Не-Бытия; Не-Бытие содержит Бытие в себе в потенциальной форме. Взаимосвязь между Не-Бытием и Бытием такая же как между не-проявленным и проявленным; мы можем сказать, что не-проявленное превосходит проявленное (для которого оно является первоначалом), поскольку оно потенциально содержит в себе полноту проявленного, плюс то, что не проявлено, не было проявлено, и никогда не будет проявлено. В то же самое время легко заметить, что нет смысла говорить о реальных отличиях, так как проявленное содержится в непроявленном. Однако мы не можем прямо постичь непроявленное, которое постигается только через проявленное; это различие, таким образом, существует для нас и только для нас.
Если так обстоит дело с двойственностью в аспекте различий между Бытием и Не-Бытием, то же самое справедливо с большими основаниями для всех других аспектов двойственности. Из этого легко увидеть, насколько иллюзорным является различие между духом и материей, различие, на котором как на не подлежащем сомнению базисе, тем не менее, построено множество философских систем особенно в новое время; если убрать это различие, то от таких философских систем ничего не останется. К тому же, мы можем мимоходом отметить, что двойственность не может существовать без троичности, ибо, дифференцируя себя Высший Принцип, дает начало двум элементам (которые различны только постольку, поскольку мы сами рассматриваем их как таковые), эти два элемента, вместе со своим общим Принципом формируют триаду, т.е. в реальности речь идет о троичности, а не двойственности, которая прямо порождается первой дифференциацией примордиального единства.
Давайте вновь вернемся к отличию между добром и злом, которое является лишь одним из аспектов двойственности. Когда добро и зло противопоставляются друг другу, первое обычно рассматривается как пребывающее в Совершенстве или, по меньшей мере, как стремление к Совершенству, а зло, таким образом, предстает как несовершенство. Но как несовершенное может находиться в оппозиции к Совершенству? Мы уже видели, что Совершенство это Принцип всех вещей и что , с другой стороны, оно не может породить несовершенное, из чего следует, что в реальности несовершенное не существует, или, по меньше мере, что оно существует только как составной элемент тотального Совершенства; но тогда оно не может в реальности быть несовершенным, и то, что мы называем несовершенством является таковым лишь относительно. Таким образом, то что мы называем ошибкой – только относительная истина, так как все ошибки должны быть включены в тотальную Истину или, в противном случае, последняя была бы ограничена чем-либо внешним по отношению к самой себе и таким образом была бы несовершенной, а это утверждение равнозначно утверждению того, что она не является Истиной. Ошибки или лучше сказать относительные истины – только фрагменты тотальной Истины, таким образом, фрагментация это то, что порождает относительность и соответственно является причиной зла – если мы примем утверждение, что относительность это синоним несовершенства. Но является ли зло таковым только потому, что оно отличается от добра?
Если совершенное назвать добром, то относительное нельзя назвать отличным от него, поскольку оно содержится в нем, по крайней мере, в принципе. Таким образом, с универсальной точки зрения зло нельзя назвать существующим. Его можно считать существующим только рассматривая все вещи фрагментарно, аналитическим способом, отдельно от их общего Принципа, вместо того, чтобы рассматривать их синтетически в рамках этого Принципа, который есть Совершенство. Таким образом, несовершенное является сотворенным, при различении добра и зла, оба они создаются этим различением, ибо добро и зло таковы только, когда они противопоставляются друг другу. Если не существует зла, нет причин говорить о добре в обычном смысле этого слова, но только о Совершенстве. Такова фатальная ложь дуализма, который вычленяет добро и зло, рассматривая вещи с партикулярной точки зрения, заменяя единство множеством, и таким образом помещает существа в колдовскую сферу смешения и разделения. Эта сфера и есть Царство Демиурга.
II
То, что мы сказали выше о различении добра и зла помогает нам понять символику Падения, настолько, насколько вообще такие вещи выразимы. Фрагментация тотальной Истины или Слова (так как по существу это есть одно и то же) – фрагментация, которая порождает относительность, тождественна расчленению Адама Кадмона, чьи отдельные части составили первообразного Адама, первого создателя форм. Причина этого разделения Нахаш (эгоизм) или желание индивидуального существования. Нахаш не является причиной внешней по отношению к человеку, но находится в нем, изначально в потенции, и становится внешней по отношению к нему только, когда человек экстериорезирует его. Это стремление к отделенности побуждает человека вкусить плод познания добра и зла от Древа Познания, т.е. создать разделение между добром и злом. Так глаза человека открылись и то, что было в нем внутренним, стало дня него внешним как результат разделения между существами; с этого момента существа обрели формы, которые ограничивают и определяют их индивидуальное существование, т.е. человек был первым творцом форм. Но, поскольку с этого момента он стал субъектом, обусловленным индивидуальным существованием, он также приобрел форму, или, как выражается Библия «кожные ризы». Он оказался включенным в сферу добра и зла, в царство Демиурга.
Наш краткий и неполный экскурс делает очевидным тот факт, что Демиург не является силой внешней по отношению к человеку. В принципе это ничто иное как человеческая воля, реализующая разделение между добром и злом. Но затем человек, будучи ограничен этой волей как индивидуальное существо, начинает считать ее чем-то внешним по отношению к самому себе, и таким образом она (воля) становится отличной от человека. Более того, поскольку она противостоит его усилиям покинуть сферу, в которую человек заключил сам себя, он рассматривает ее как враждебную силу и называет Сатаной или Противником. Следует добавить, что этот Противник, которого мы создали сами и продолжаем создавать каждое мгновенье – поскольку это событие не стоит рассматривать как произошедшее в определенный момент в прошлом – сам по себе не зол, но он есть совокупность всего, что противостоит нам.
С более обобщенной точки зрения Демиург, рассматриваемый как отдельная сила, предстоит в качестве Князя мира сего, упоминаемого в Евангелии от Иоанна. Здесь вновь, строго говоря, он не может считаться добрым или злым или даже одновременно добрым и злым, так как он содержит в себе как добро, так и зло. Его сфера это дольний мир, который противопоставляется горнему миру или Изначальному Мирозданию, от которого он был отделен, но стоит отметить, что это отделение нельзя назвать реальным в абсолютном смысле. Оно реально только потому, что мы принимаем эту реальность, так как дольний мир потенциально содержится в Изначальном Мироздании, так как очевидно, что ни одну часть невозможно отделить от целого. Все это делает продолжение падения неограниченным, однако это чисто символическое выражение, и глубина падения просто определяет степень реализации этого отделения. Учитывая эту оговорку, мы можем сказать, что Демиург противопоставляется Адаму Кадмону или Примордиальному Человеку, манифестации Слова, но только как отражение, поскольку он не является эманацией и не существует сам по себе. Именно это символизируют два старца «Зохара» и два треугольника Печати Соломона.
Мы подходим к тому, что Демиург это темное и перевернутое отражение Бытия, поскольку он не может быть ничем иным. В соответствии с тем, что мы сказали выше, он не является сущностью, но совокупностью существ в той степени, насколько они разделены, или, если можно сказать другими словами, насколько они наделены индивидуальным существованием. Нас можно считать отдельными существами только, поскольку мы сами создаем различие, которое существует исключительно постольку, поскольку мы сами создаем его. Как творцы этого различия мы сами являемся элементами Демиурга; и в той степени, в какой мы является различными сущностями, мы принадлежим к сфере того же самого Демиурга, которую мы называем Творением. Все элементы Творения, т.е. твари, пребывают внутри самого Демиурга, и он не в состоянии извлечь их, иначе как из самого себя, поскольку творение ex nihilo невозможно. Как Творец Демиург сначала создает разделение, с которым он тождественен, так как он существует, только поскольку существует разделение. Далее, поскольку разделение это источник индивидуального существования, которое в свою очередь определяется формой, Демиург должен рассматриваться как создатель форм. Т.е. он тождественен первообразному Адаму, как мы уже отмечали выше.
Также следует сказать, что Демиург создает материю, понимаемую в качестве первичного хаоса, который есть источник всех форм. Затем он организует хаос и темную материю, в которой царствует смешение, извлекая из нее множественные формы, совокупность которых составляет Творение.
Должны ли мы считать это Творение несовершенным? Конечно, его нельзя считать совершенным, однако с универсальной точки зрения, это только один из составных элементов тотального Совершенства. Оно несовершенно только когда рассматривается аналитически как отделенное от Принципа, и оно является таковым, в каковой степени оно является сферой Демиурга. Но, если несовершенство это только элемент Совершенства, тогда оно в реальности не является несовершенным и, следовательно, Демиург и его сфера на самом деле не существуют с универсальной точки зрения, равно как и разделение между добром и злом. Отсюда же следует, что с универсальной точки зрения материя не существует: материальные явления только иллюзия. Однако, из этого мы не должны делать вывод, что существа, которым присуща материальная форма не существуют, ибо таковая точка зрения была бы уступкой другой иллюзии – утрированному и плохо понятому идеализму.
Если материя не существует, различие между духом и материей исчезает. В реальности все должно быть духом, но духом понимаемым в смысле совершенно ином, нежели его понимают большинство современных философов. Противопоставляя дух материи, они не считают дух независимым от всех форм, и мы вправе задать вопрос, чем он отличается от материи? Говорится, что дух не обладает протяженностью, тогда как материя обладает, но, как тогда, нечто не обладающее протяженностью, может иметь форму? Более того, зачем необходимо определять дух? Определяя что-либо в мыслях или иным образом, мы всегда стараемся дать определение при помощи формы, но в таком случае это уже не дух. В реальности универсальный дух это Бытие, но не частная сущность, а Принцип всех существ, содержащий все вещи. Вот почему все – есть дух.
Когда человек постигает эту истину, он отождествляет себя и все вещи с универсальным Духом. Тогда все отличия исчезают для него, так как он рассматривает все как находящееся внутри него, т.е. не являющееся более внешним по отношению к нему. Иллюзия исчезает перед Истиной, как тень исчезает от луча солнца. Обретя это знание, человек освобождается от уз материи и индивидуального существования. Он более не подчинен князю мира сего, более не принадлежит Царству Демиурга.
III
Из вышесказанного следует, что, еще во время своего земного существования человек может освободиться от власти Демиурга или материального мира и что это освобождение достигается через гнозис, т.е. через обретение тотального знания. Добавим также, что это знание не может иметь ничего общего с аналитической наукой и не предполагает ее никоим образом. В наше время распространилось всеобщее заблуждение, что синтеза возможно достичь только через анализ. Напротив, обычная наука является относительной и ограничена материальным миром. С универсальной точки зрения ее метод, неприменим в других областях мироздания.
Далее мы должны обратить внимание на то, что разные миры – или, пользуясь более распространенным выражением, разные планы мироздания – это не места или области, но модальности существования или состояния бытия. Это позволяет понять, как человек, живущий на земле может в реальности не принадлежать более материальному миру, но миру душевному или даже духовному. Это и есть «второе рождение»; но, в строгом смысле этого слова, это рождение – есть рождение только для душевного мира и через него человек осознает два плана бытия, но не достигает еще духовного мира т.е. отождествления самого себя с универсальным Духом. Это достигается только, когда человек приобретает тройное знание, при помощи которого он освобождается от смерти и рождения; именно это имеется в виду, когда говорится, что только духовные спасутся. Состояние психиков – переходное состояние; оно указывает на то, что существо готово получить Свет, но еще не постигло его, что оно еще не сознает одной и неизменной Истины.
Когда мы говорим о смертных рождениях, мы подразумеваем модификации существа, которое переходит через многочисленные и переменчивые формы. Здесь нет ничего, что напоминало бы доктрину реинкарнации в том виде, в котором ее принимают теософы или спириты, доктрину, к которой мы однажды обратимся. Пневматик освобождается от смертных рождений, т.е. освобождаются от формы или от демиургического мира. Он более неподвержен изменениям и соответственно пребывает в состоянии недеяния, о чем мы скажем позже. Психик, напротив, не может выйти за пределы Мира Форм, который символически представлен в качестве первой сферы или сферы Луны. Отсюда он возвращается в подлунный мир, это не означает, что он воплотится в новом теле земле, но ему необходимо будет принимать новые формы – какими бы они ни были – до достижения освобождения.
То, что мы сказали выше, наглядно демонстрирует согласие – если не сказать полное тождество, несмотря на некоторое различие в выражении – между гностическими и восточными доктринами, такими как Веданта (наиболее ортодоксальная из всех метафизических брахманистских систем). Вот почему, мы можем завершить наш рассказ, несколькими цитатами из трактата Атма-Бодха (Самопознание) Шанкарачарьи:
Ибо [лишь] постижение, а не иные пути, — верный путь к спасению. Как огонь [необходим] для приготовления пищи, [так] без знания не достигнуть спасения.
Действие не может устранить незнания, ибо оно не противоречит [ему], — лишь знание устраняет незнание, подобно свету, разгоняющему мрак.
Под незнанием здесь имеется в виду пребывание во тьме материального мира, соединение с иллюзорной материей и индивидуальными отличиями. Посредством знания, которое не принадлежит к сфере действия, но превосходит его, все эти иллюзии исчезают, как мы писали об этом выше.
Из-за незнания [Атман представляется] как бы ограниченным: когда же оно исчезает, то Атман, будучи единым, сам проявляет себя, словно солнце, рассеивающее тучи.
Но перед тем как достичь этого состояния, существо должно пройти через промежуточную стадию, соответствующую душевному миру. На этой стадии оно уже не отождествляет себя с материальным телом, но с индивидуальной душой, поскольку все отличия еще не исчезли, и существо еще не вышло из сферы Демиурга.
Считая себя (обособленным- AG) существом, [человек] ощущает страх, как [страшатся, приняв] веревку за змею. Если же он знает: "Я не существо, а высший Атман", — то становится бесстрашным.
Постигший два проявленных мира: материальный (совокупность грубых или материальных манифестаций) и психический (совокупность тонких манифестаций) считается дважды рожденным (двиджа). Тогда как познавший непроявленный мир или мир, в котором отсутствуют формы, - т.е. духовный мир – тот кто достиг отождествления с универсальным Духом (Атманом) - только тот может называться йогином, т.е. тем, кто един с универсальным Духом.
Всепостигающий йогин видит оком знания весь мир в себе и все — как единого Атмана.
Следует отметить, что прохождение материального мира связано с состоянием бодрствования, психического мира с состоянием сна со сновидениями, духовного мира с глубоким сном. В этой связи мы должны напомнить, что непроявленное превыше проявленного, поскольку является его первопричиной. В соответствии с гностической доктриной нет ничего выше духовного мира, кроме Плеромы, которую можно рассматривать как состоящую из полноты божественных атрибутов. Нет четвертого мира, но есть сам универсальный Дух, Высший Принцип трех миров, его нельзя считать проявленным или непроявленным, но невыразимым и непостижимым.
Йогин или пневматик – с фундаментальной точки зрения речь идет об одном и том же состоянии – не ощущает себя более грубой или тонкой формой, но существом без формы. Он отождествил себя с универсальным духом. Шакарачарья описывает это состояние следующим образом:
Пусть же поймет он, что это Брахман, для увидевших которого нечего больше видеть, для ставших которым нет больше бытия, для узнавших о котором не о чем больше знать.
Пусть же поймет он, что это Брахман, который наполняет [все] поперек, сверху и снизу, из бытия, мысли и блаженства, недвойствен, бесконечен, вечен, един.
Пусть же поймет он, что Брахман, который есть "не то", лишен образа, служит целью веданты, недвойствен, [состоит] из нераздельного блаженства, един.
От него, чья природа — нераздельное блаженство, Брахман и другие [божества] обретают долю блаженства и в той или иной мере бывают блаженными [в своих] долях.
С ним соединен всякий предмет, им сопровождается [всякое] дело; поэтому Брахман пронизывает все, как масло — все молоко.
Пусть же поймет он, что это Брахман — ни малый, ни большой, ни короткий, ни длинный, ни рождающийся, ни гибнущий, лишенный образа, свойств, цвета, названия.
Пусть же поймет он, что это Брахман, светом которого светят солнце и другие [светила], но который [сам] не светит их светом; [тот], которым светится весь этот [мир].
Пронизывая изнутри и извне весь мир, освещая его, Брахман сияет сам, словно огонь, [охватывающий] раскаленный шар железа.
Брахман отличен от мира; нет ничего, что не было бы Брахманом. Если [что-либо] кажется не Брахманом, это обманчиво, словно мираж в пустыне.
Все, что видно и слышно, то — Брахман и не иное. Познание сущности — это Брахман [состоящий из] бытия, мысли, блаженства, недвойственный.
Вездесущего Атмана — бытие и мысль — видит [лишь] глаз знания, [его] не видит глаз незнания, как слепой [не видит] сияющего солнца.
Возгоревшееся слушанием и прочими [упражнениями], воспламененное огнем знания существо, свободное от всякой нечистоты, само сверкает, словно золото.
Ибо Атман — солнце постижения — восходит в пространстве сердца, разгоняя тьму. Всепроникающий, вседержитель, он светит и освещает все [сущее].
Стоит отметить, что здесь Брахман это высший Брахман. Его стоит отличать от низшего Брахмана, который есть ни кто иной как Демиург, рассматриваемый как отражение Бытия. Для йогина есть только высший Брахман, содержащий в себе все вещи, вне которого нет ничего: для него Демиург и его работа разделения более не существует.
Кто, оставив дела, предается в обители своему Атману — не зависящему от стран света, от места, времени и прочих [обстоятельств], вездесущему, уносящему холод и [жару], [доставляющему] вечную радость, незапятнанному, — тот становится всезнающим, вездесущим, бессмертным.
IV
После краткой характеристики трех миров и соответствующих им состояний бытия, а также обозначив, насколько это было здесь возможно, тему освобождения существа из под власти Демиурга, мы должны снова вернуться к вопросу о различии меду добром и злом, чтобы сделать некоторые выводы из предыдущих объяснений.
Во-первых, у многих возникнет искушение сказать, что, если различие между добром и злом – чистая иллюзия, если оно не существует в реальности, то же самое утверждение будет справедливо для морали, так как моральные стандарты с очевидностью основаны на этом различии, поскольку они по своей сути предполагают его. Но это будет слишком далеко идущее умозаключение; мораль существует, но только постольку, поскольку существует различие между добром и злом, то есть она существует во всем, принадлежащем сфере Демиурга; с универсальной точки зрения ее разумные основания теряются. На самом деле моральные критерии могут применяться только по отношению к действиям; любое действие предполагает изменение, которое возможно только в мире форм или проявления. Мир, лишенный форм, неизменен, не подвержен переменам, а таким образом, в нем нет действий; вот почему существо, которое более не принадлежит Царству Демиурга, пребывает в состояния недеяния.
Все это указывает на то, что ни в коем случае не следует смешивать разные планы мироздания, ибо то, что справедливо по отношению к одному, может оказаться ложным по отношению к другому. Мораль с необходимостью существует на социальном плане, который по своей сути является полем действий, но о ней невозможно говорить в с точки зрения метафизического или универсального плана, поскольку на нем отсутствует действие.
Придя к данному выводу, мы должны упомянуть, что существо, превосходящее действие тем не менее обладает полнотой деятельности, но речь может идти о потенциальных действиях, поскольку это действие без действия. Неверным было бы назвать такое существо бездеятельным, но скорее неизменным, т.е. превосходящим любые изменения; по сути оно отождествляет себя с Бытием, тождественным себе самому, в соответствии с библейской формулой «Есмь тот, кто есмь». Можно сравнить вышеизложенное с даосской доктриной, соглано которой Действие Неба не содержит в себе действия. Мудрец, в котором проявляется Действие Неба, находится в состоянии не-деяния; тем не менее этот мудрец, которого можно назвать йогином или пневматиком, может производить иллюзию действия, также как Луна демонстрирует иллюзию движения, когда через нее проплывают облака; но ветер, при помощи которого облака двигаются по небу, не оказывает никакого влияния на луну. Подобным же образом суетность демиургического мира не оказывает никакого влияния на пневматика. В этой связи мы можем вновь процитировать Шанкарачарью:
Переправившись через океан заблуждений, убив демонов желания, ненависти и прочих [страстей], йогин, обретший покой, сияет, наслаждаясь Атманом.
Оставив привязанность к внешним, непрочным радостям, обратившись к радостям Атмана, он в своем состоянии как бы светится изнутри, словно светильник, вставленный в сосуд.
Даже соединенный с упадхи отшельник незапятнан их проявлениями, подобно небу. Всезнающий он стоит, подобно ошеломленному; лишенный привязанностей он движется, подобно ветру.
Теперь мы можем понять реальное значение слова Нирвана, которому дается в настоящее время множество ложных интерпретаций. В своем изначальном значении оно означает прекращение дыхания или смятения, так как в этом состоянии существо более не подвержено суете, будучи свободным от любой формы. На Западе часто думают, что там, где нет формы нет ничего, тогда как в реальности форма это и есть ничто, а отсутствие формы это все. Таким образом, вопреки мнению некоторых философов, Нирвана не есть уничтожение, а наоборот полнота Бытия.
Из всего сказанного выше, можно сделать вывод, что мы не должны действовать, но такой вывод будет неточным, если не в принципе, то, по меньшей мере в его применении. По сути, действие есть состояние индивидуальных существ, принадлежащих Царству Демиурга. Пневматик или мудрец онтологически находится в состоянии не-деяния, но пока он пребывает в теле, присутствует иллюзия того, что он действует. Внешне он во всех отношениях подобен другим людям, но он знает, что это лишь иллюзия и этого достаточно, чтобы он поистине был свободен от действия, ибо Освобождение достигается через знание. Уже самим фактом свободы от действия, он более не подвержен страданию, ибо страдание это результат усилий, т.е. действий, которые создают то, что мы называем несовершенным, хотя в реальности нет ничего несовершенного.
Со всей очевидностью действие не может присутствовать в том, кто созерцает в себе все вещи как сущий в универсальном Духе, где нет различий между отдельными вещами, как сказано в Ведах: «Вещи различаются только по своему предназначению, свойствам и названиям, также как глиняные сосуды могут называться по разному, являясь, по сути, разными формами глины». Глина – первооснова всех этих форм, сама по себе лишена формы, но потенциально содержит их все, также как и универсальный Дух.
Действие предполагает изменение: непрестанное уничтожение одних форм, которые сменяются другими формами. Эти изменения мы называем смертью и рождением, и они представляют собой множественные изменения состояния, которым подвержено существо не достигшее еще освобождения или окончательной трансформации (трансформация здесь употребляется в этимологическом смысле как преодоление всех форм). Привязанность к отдельным вещам или преходящим и тленным формам это свойство невежества. Формы суть ничто, для существа, свободного от форм, вот почему такое существо не подвержено их свойствам, даже пребывая в теле.
Следует видеть, что тело и прочее, возникшее от незнания, недолговечно, подобно пузырям. Пусть [человек] познает [свое] отличие от этого, [мысля]: "Я — незапятнанный Брахман".
Из-за [своего] отличия от плоти я не [подвержен] рождению, старости, истощению, смерти и прочим [превратностям] и не привязан к звукам и прочим предметам восприятия, ибо лишен чувств.
Из-за отличия от разума я не [подвержен] неудовольствию, страсти, ненависти, страху и прочим [переживаниям], "ибо он лишен дыхания, лишен разума, чист...", согласно наставлению шрути.
Я лишен свойств, бездеятелен, вечен, не ведаю колебаний, незапятнан, неизменен, лишен внешнего облика, всегда свободен, чист.
Подобно пространству, я непрестанно нахожусь вне и внутри всего, всегда одинаково совершенный во всем, лишенный привязанностей, незапятнанный, неизменный.
Вечный, чистый, свободный, единый, неделимый, блаженный, недвойственный, реальный, знающий, бесконечный, — каков высший Брахман, таков поистине и я.
Таково состояние, которого достигает существо через духовное знание; теперь оно навеки свободно от всех условий индивидуального существования, и таком образом освободилось от власти Демиурга.
© Перевод http://www.academia-gnostica.blogspot.com по изданию René Guénon. Miscellanea. Hillsdale, NY: Sophia Perennis, 2003. – р. 1-15. Отрывки из Атмабодхи Шри Шанкарачарьи приведены в переводе А. Сыркина.
Комментариев нет:
Отправить комментарий