….εν αρχη εποιησεν ο θεος τον ουρανον και την γην….Эти слова открывают книгу «Генезис» в Септуагинте и актуализируют идеи Оси Времени, Субъекта, Дуализма. Я специально привел именно греческий вариант, для иллюстрации словосочетания «актуализация идеи». Греческое «εν αρχη» соответствует еврейскому « בראשית » или русскому «в начале». Перевод слова - это актуализация смысла в ином языке, а смысл - это и есть «Идея» или «Эйдос». Согласно Платону, «Вечные Эйдосы» актуализируются в меняющейся реальности, как смыслы в конкретных словах, как Язык актуализируется в Речи, как начерченная логическая схема в миллионах электронных чипов. Аристотель поправил Платона утверждением, что нет Мира Эйдосов, но существует Потенциальность. По Аристотелю (Met. IX): "некоторые начала и называются способностями по их отношению к одной первой способности, которая есть начало изменения вещи, находящееся в другом или в ней самой, поскольку она другое ". Теос это и есть Субъект творения или аристотелево «начало изменения». То, что философы актуализируют ужасным философским языком, уже давно содержится в Библии или Коране, скажут фундаменталисты. Но на самом деле в Священных текстах содержатся не смыслы, а только слова. Смыслы находятся в Потенциальности Эйдосов. Цель автора заглянуть в эту Потенциальность со стороны Эволюционного традиционализма.
Дивные Новые времена.
Традиционализм - это романтическая реакция на ужасы позднего Модерна, как сам Романтизм был консервативной реакцией на тоскливый рационализм просвещенческого Классицизма. Основной исторической задачей романтиков было возвращение к изначальной ситуации ограниченности рационального подхода. Как всякая реакция, романтизм и традиционализм являются не более чем «темной стороной» Модерна.
Термин «Модерн» выражает общий смысл процессов происходивших в Европе и Мире в эпоху кризиса мировых религий и традиционных обществ. Но если для большей части человечества модернизация была навязана европейцами, то для самих европейцев Модерн явился следствием собственных европейских традиций.
Рене Генон дает традиционалистскую трактовку начала Модерна в своем классическом труде «Кризис современного мира»:
«С нашей точки зрения, подлинное Средневековье охватывает период со времен царствования Карла Великого и до начала XIV века, когда происходит новый упадок, продолжающийся, проходя через различные стадии и набирая скорость, вплоть до настоящего времени. Эта дата-XIV век - является точкой истинного начала сугубо современного кризиса. Это время начала распада самого христианского мира, с которым по существу можно отождествить Западную цивилизацию Средних веков. Одновременно именно тогда начинается формирование "наций" и разложение феодальной системы, тесно связанной со средневековым христианством».
Но от прямого ответа на вопрос о причинах кризиса Генон уходит: «В то же время удивительно то, с какой скоростью Средневековая цивилизация была предана забвению. Уже в 17 веке люди не имели ни малейшего представления о том, что это была за эпоха, и сохранившиеся средневековые памятники в их глазах не представляли собой никакой интеллектуальной или даже эстетической ценности. Само по себе это достаточное доказательство того, насколько принципиально изменилось общественное сознание за этот короткий срок. Мы не будет заниматься здесь исследованием причин, - а они действительно очень сложны, - приведших к изменениям настолько радикальным, что просто невозможно допустить, что они могли произойти спонтанно, сами по себе, без вмешательства некоей направляющей воли, подлинная природа которой, скорее всего, должна оставаться загадкой».
Для Генона история представляет собой постоянную «материализацию» или уход от более тонких духовных элементов Традиции к более грубым: «В этой связи можно сказать, что, согласно традиции, для последней фазы цикла характерен повышенный интерес ко всему тому, что ранее, в предшествующих фазах, отбрасывалось как неважное и незначительное. И это прекрасно характеризует именно нашу цивилизацию, живущую лишь тем, что предшествующие цивилизации отметали как лишенное смысла. Чтобы до конца убедиться в этом, достаточно посмотреть, как иные еще сохранившиеся на Востоке цивилизации сегодня оценивают западную науку и ее применение в промышленности. Эти низшие формы знания, какими бы убогими они ни казались тем, кто обладает знанием высшего порядка, тоже должны когда-то реализоваться. Однако это происходит только тогда, когда подлинная интеллектуальность исчезает. Рано или поздно практические исследования, в самом узком смысле слова, должны быть предприняты, но заниматься такими исследованиями могут лишь в эпоху, полностью противоположную эпохе изначальной духовности, и лишь люди, настолько погруженные в материальные проблемы, что всему лежащему выше этой сферы суждено оставаться за пределами их интересов. Чем сильнее они стремятся эксплуатировать материю, тем больше они превращаются в ее рабов, обрекая себя на все убыстряющуюся спешку и на постоянное бесцельное и бессмысленное волнение, на рассеивание в чистом множестве, влекущее к окончательной диссолюции». Но вместе с тем Генон не отрицает и иной подход: «Наша эпоха, сколь бы трагичной и страшной она ни была, должна наравне с другими иметь свое законное место в общем ходе человеческого развития, и уже сам тот факт, что ее наступление предсказано в традиционных доктринах, служит достаточным подтверждением этого. Все сказанное нами относительно общей тенденции всякого цикла проявления, с необходимостью обусловленного прогрессирующей материализацией, дает нам исчерпывающее объяснение такого положения вещей, и убеждает нас в том, что анормальность и беспорядок, видимые как таковые с одной точки зрения, с другой, более универсальной и более высокой, точки зрения, окажутся следствием определенной и необходимой закономерности. Добавим, не останавливаясь на этом подробно, что, как и при любом изменении состояния, переход от одного цикла к другому может проходить только в полной темноте».
С более универсальной точки зрения Модерн представляет собой восстание Личности против Бога, но, как указывал сам Генон это и восстание Нации против Церкви. Связь Личности и Нации очевидный постулат, на котором держится вся система, основанная на глубоком разделении труда и интеграции рынка. Союз королей и городов против феодалов и церкви был только одним из проявлений Модерна, но в чем его истоки?
Для ответа на этот вопрос необходимо осознать важность синтеза и базовых принципов Традиции, которым и противостоит Анти-Традиция. Поскольку Анти-Традиция у нас перед глазами, то и понимание Традиции можно строить на отрицании современности, как это и делает Генон: «Одной из самых подозрительных особенностей современного мира является потребность в нескончаемой деятельности, в бесконечных изменениях, в погоне за скоростями, в стремлении поспеть за все убыстряющимся ритмом разворачивающихся событий. Это количественное рассеяние во множественности, которая более не объединена никаким осознанием высшего Принципа. В повседневной жизни, равно как и в научных идеях, мы повсюду видим анализ, доведенный до предела, анализ в этимологическом смысле этого слова, то есть разделение, разложение, бесконечную дезинтеграцию человеческой деятельности во всех ее разновидностях. Эта неспособность западных людей к синтезу и концентрации является в глазах людей Востока чертой шокирующей. Это естественный и логичный результат все возрастающего материализма, так как сама материя есть множественность и разделение. И вот почему, заметим по ходу дела, все, проистекающее из сферы материи, может породить лишь ссоры и конфликты между различными народами или личностями. Чем глубже нисхождение в материю, тем больше и сильнее противоречия. С другой стороны, чем выше подъем к чистой духовности, тем ближе к единству, которое может быть полностью реализовано только в знании универсальных Принципов».
Примордиальная Традиция
Генон с уверенностью пророка утверждает «…существуют достоверные свидетельства того, что Примордиальная Традиция настоящего цикла пришла из гиперборейских регионов. Позднее существовало несколько вторичных потоков этой Примордиальной Традиции, соответствующих различным периодам истории, и один из наиболее важных из них, по крайней мере, тот, следы которого все еще можно различить, несомненно перемещался с Запада на Восток. Однако все эти соображения относятся к весьма отдаленным временам, которые обычно называются "Предисторией" и которые мы здесь не собираемся разбирать».
Генон очень последователен в своем нежелании придумывать всякую мифологическую отсебятину, и проистекает это из глубокого понимания того, что Примордиальная Традиция не имеет ничего общего с привычными человеческими традициями, вроде «религии», «кельтизма», «философской традиции», «теософии», «масонства» и так далее. «Вследствие интеллектуального смешения, характерного для нашей эпохи, само слово "традиция" применяется к самым разнообразным и подчас весьма незначительным предметам, например, к простым обычаям или обрядам, имеющим подчас совсем недавнее происхождение. В другом месте мы указывали на столь же неадекватное использование слова "религия". Необходимо быть крайне бдительным при использовании определенных терминов, так как некоторые искажения языка отражают деградацию определенных идей. Поэтому лишь тот факт, что некто называет себя "традиционалистом" еще не доказывает того, что он хотя бы приблизительно представляет себе, что такое "традиция" в подлинном смысле этого слова. Мы категорически отказываемся применять это слово к чему-либо ограниченному исключительно сферой чисто человеческого».
Эволюционный традиционализм предлагает, во избежание путаницы в терминах, вместо сочетания «Примордиальная Традиция» использовать греческое слово «Архэ» и политический традиционализм называть «Энархизм».
Суть Архэ и Энархизма блестяще выразил сам Генон: «…первым результатом возврата к традиции должно явиться немедленное восстановление взаимопонимания с Востоком, как это всегда и должно происходить в случае цивилизаций, основанных на сходных или одинаковых принципах. Добавим, что подобное взаимопонимание возможно исключительно на этих общих принципах, создающих для этого необходимую базу. Истинно традиционное мировоззрение всегда и везде является сущностно одним и тем же, в какую бы форму оно ни облекалось. Различные формы, соответствующие различным типам мышления и различным временным и пространственным условиям, являются лишь выражениями одной и той же истины. Но это глубинное единство, скрытое под видимостью множественности, может сознаваться только тем, кто способен встать на точку зрения чистого интеллекта. Более того, именно в интеллектуальной сфере следует искать те принципы, из которых в нормальном случае проистекает все остальное - либо в качестве следствий, либо как их приложение. Поэтому, в первую очередь, согласие должно быть достигнуто в отношении этих принципов, в том случае, если стороны действительно стремятся к глубокому взаимопониманию, так как именно эти принципы в действительности являются наиболее существенными. Как только они будут адекватно поняты, согласие установится само собой».
Таким образом, Архэ - это базовый, универсальный принцип. В терминах Шопенгауэра - идея - первичная актуализация Мировой Воли.
Более подробно Генон рассматривает Архэ в диалектике Действия и Умозрения. «Все восточные доктрины без исключения, равно как и древние доктрины Запада, утверждают превосходство умозрения над действием, превосходство того, что неизменно, над тем, что подвержено изменению. Исходя именно из такой логики представители традиционного Запада, в частности, Запада античного (к примеру, Аристотель) утверждали, что должен существовать "недвижимый двигатель" всех вещей. "Недвижимым двигателем" всякого действия является знание. Действие полностью принадлежит к миру изменения и "становления". Только знание позволяет выйти за рамки ограниченности этого мира, и когда оно достигает сферы неизменного, то есть становится знанием чисто метафизическим, знанием самого Принципа, то есть Знанием в самой глубине своей сущности, оно само становится неизменным, так как всякое подлинное знание состоит в отождествлении с объектом этого знания, и в данном случае с самим Принципом».
Архэ действительно можно назвать «Недвижимым двигателем». Для Аристотеля причиной движения могли быть либо внешние тела, либо энтелехия или внутренняя потенциальность. На конкретном примере можно сравнить энтелехию с генетическим кодом, определяющим рост дерева или с программой, определяющей действия робота.
В некотором смысле, концепция Архэ и программа восстановления власти жрецов-священников у Генона близки к иудейской идее абсолютного подчинения Закону, когда мелочно регламентируются все действия ортодоксального еврея от рождения до смерти.
Главное отличие, однако, в том, что Архэ трансцендентно любой конкретной традиции или религии. Роль жрецов, таким образом, не может сводиться к комментированию текста, а должна быть подлинным Гнозисом, даже можно сказать Археогнозисом.
Генон так описывает суть сакральных наук: «Традиционные науки выполняют две взаимодополняющие функции. С одной стороны, выступая в качестве конкретного приложения доктрины, они позволяют связать между собой различные уровни реальности и привести их к единству в универсальном синтезе; с другой - они являются (по крайней мере, для определенного типа людей с соответствующими индивидуальными наклонностями) своего рода подготовительным этапом для получения высшего знания и путем к нему. Чтобы быть действительно сакральными, науки должны создаваться лишь тем, кто обладает знанием принципов в полной мере, и кто тем самым уполномочен применять эти принципы к конкретным временным и пространственным обстоятельствам в строгом соответствии с традиционной ортодоксией. Но когда подобные науки уже разработаны в соответствии с этими нормами, их изучение может проходить и в обратном порядке. В этом случае они служат как бы "иллюстрациями" чистой доктрины, которую делают более понятной людям определенного типа мышления. Уже тот факт, что сакральные науки принадлежат к миру множественности, предполагает в них неопределенно большое количество разных подходов, соответствующих различным врожденным индивидуальным предрасположенностям существ, ограниченных этим миром множественности. Пути, ведущие к знанию, могут быть чрезвычайно различны на низших уровнях реальности, но они все более и более сближаются друг с другом при достижении высших уровней».
Для Генона любая наука может получить статус «сакральности», если будет исходить из Архэ. Скажем, физика должна всегда дополняться метафизикой, причем под физикой понимается не современная физика, а физика - наука о становлении природы как целого. Экономика обязана включать в себя кроме численных критериев эффективности ценностные критерии Справедливости. История не противопоставляет себя Мифу, лживо и самонадеянно претендуя на истинность, но органически ему соответствует.
Таким образом, противопоставление современности позволило выявить Примордиальные Принципы, отсутствующие в мире становления в который целиком погружено модерное сознание. Попробуем вместе с Геноном нащупать и другие черты Традиции, отталкиваясь от других характерных черт кризиса современного мира.
Истина, Красота, Справедливость.
Генон, критикуя современных ему философов, четко определяет, что результатом эры Разума и Просвещения стала полная профанация Истины. «В традиционной цивилизации почти невозможна ситуация, в которой человек приписывал бы ту или иную идею исключительно самому себе. А если бы все же кому-нибудь пришло в голову совершить нечто подобное, его авторитет тут же упал бы, и доверие к нему было бы полностью подорвано, при том, что сама подобная идея была бы расценена как бессмысленная фантазия. Если идея истинна, она принадлежит всем, кто способен ее постичь. Если она ложна, то ее изобретение не может представлять никакой ценности, и вера в нее не будет иметь никакого смысла. Истинная идея не может быть "новой", так как истина не является продуктом человеческого разума. Она существует независимо от нас, и все, что мы должны сделать это постараться понять ее. Вне такого познания существуют лишь ошибки и заблуждения. Но разве современные люди хотя бы в малейшей степени озабочены истиной? Разве у них осталось еще хотя бы какое-то представление о том, что она из себя представляет? В данном случае, как и во многих других, слова окончательно потеряли всякий смысл, и некоторые современные прагматисты доходят до того, что применяют понятие "истина" ко всему тому, что может быть практически полезным, то есть к тому, что лежит совершенно за пределом интеллектуальной сферы. Впрочем, отрицание истины, равно как и интеллекта, объектом которого является истина, есть закономерное и логическое следствие современного извращения».
В конечном счете, Истина представляет собой все тот же самый «неподвижный двигатель». По аналогии с мыслительно-волевым актом человека, если некий предмет мышления выступил как цель, он должен представлять собой некое благо, отсутствующее в данный момент. Это благо, или совершенство, мыслящий должен иметь в потенции, которая осуществляется через волю. Движение в космическом масштабе также является результатом сочетания этих моментов: неподвижный двигатель есть абсолютное совершенство всего космоса в целом. Воля же есть фундаментальное свойство, изначально присущее всему. Истина это источник «доброй воли», Ложь это источник «злой воли». Проблема сводится к возможности различения. Геноновский традиционализм оставляет право на Знание Истины только за особой кастой посвященных, способных на интеллектуальную интуицию трансцендентного Блага, в полном соответствии с Платоном и в противоречии Аристотелю.
Сложность решения вопроса об Абсолютной Истине и ее Знании, заставляет искать решение проблемы в иных проекциях Абсолюта, в частности в Красоте. В самом общем определении познание Красоты сводится к категории Формы. Поскольку сами категории определены Кантом, как «формы познания», то Форма есть условие познания. В современном научном жаргоне принято к месту и не к месту употреблять термины «структура», «система», «схема», «гештальт», которые актуализируют универсальную идею Формы. Гегель определял художественное творчество как удвоение себя в формах внешнего мира. В отличие от прагматического изготовления товаров настоящее творчество направлено на универсальную потребность в Красоте, которая есть следствие объективного существования универсальных эстетических форм. Но эстетствующая красота, так называемый «гламур», оторванная от Истины, не может быть частью Архэ. Для Аристотеля предельной красотой обладал Космос, как противоположность Хаосу, что связывало эстетику с категорией «порядка». Социальный порядок и гармония есть основное содержание понятия Справедливость. Но если Красоту мы определили через Форму, то Справедливость надо определять через Норму.
Обсуждая социальный хаос, Генон дает несколько важных определений : «Чисто социальные трансформации никогда не могут привести к установлению истинной стабильности, и если упустить из виду необходимость изначального согласия в отношении основополагающих и абсолютных принципов (запредельных сугубо социальной действительности), в этой области придется всякий раз все начинать заново. Поэтому мы глубоко убеждены, что политический уровень цивилизации есть не что иное, как внешнее, коллективное выражение общепринятого в данный период типа мышления».
Когда говорят о Норме в теории вероятности, то подразумевают кривую распределения вероятностей. Тип социального мышления задает коллективное действие, как набор поступков составляющих кривую Нормального распределения Гаусса. Число нормативных поступков всегда максимально, именно потому, что они нормативные, следовательно, справедливые. Если социальное действие не соответствует социальным нормам, то наступает Хаос.
Кто задает тип мышления и нормы поведения? Генон абсолютно уверен – элита: «Подлинная элита может быть только интеллектуальной элитой. Поэтому и современная демократия может возникнуть только там, где подлинной интеллектуальности более не существует, что и имеет место в случае современного мира. Однако никакого равенства на деле не существует, и, несмотря на все попытки свести всех к единому уровню, различия между людьми никогда до конца не исчезают. Это заставляет (вопреки самой логике демократии) изобретать различные ложные или псевдоиерархии, высшие уровни которых зачастую претендуют на то, чтобы считаться единственной подлинной элитой. И эти ложные иерархии строятся всегда на относительных и условных основаниях чисто материального характера. В качестве единственного социального различия современные общества признают лишь различие в материальном положении, то есть параметр чисто материальный и количественный, и это является единственной формой неравенства, допускаемой демократическими режимами, материальными и количественными в самой своей основе. И даже те, кто выступают против такого положения дел, неспособны предложить никакого действенного средства для исправления существующей аномалии, из-за отсутствия обращения к принципам высшего порядка подчас даже усугубляя в негативном ключе актуальную ситуацию. И здесь борьба разворачивается между различными аспектами демократии, в большей или меньшей степени акцентирующими эгалитарную тенденцию, точно так же, как в другом случае речь шла о борьбе между различными аспектами индивидуализма. Фактически демократизм и индивидуализм, в конце концов, совпадают. Все эти соображения позволяют ясно понять сущность социальной ситуации в современном мире, и вместе с тем показывают единственно возможный выход из хаоса в социальной сфере, равно как и во всех остальных: этим выходом является восстановление подлинной интеллектуальности, которая должна привести к очередному формированию новой истинной элиты».
Прогресс как антитезис Традиции.
Генон совершенно справедливо критикует материальный прогресс: «Современный Запад не выносит людей, которые заведомо согласны были бы меньше работать и скромнее жить, и поскольку во всем в расчет принимается только количество, а все, что не воспринимается органами чувств считается, просто несуществующим, то всякий человек, не пребывающий в состоянии ажитации и не производящий материальных предметов, с неизбежностью квалифицируется как лентяй или бездельник.
Всех занимают только чисто внешние действия во всевозможных формах, даже те из них, которые начисто лишены всякого смысла. Поэтому не следует удивляться тому, что англо-саксонская мания спорта с каждым днем распространяется все шире и шире: идеал современного мира - это человеческое животное, развившее свою мускульную силу до последних пределов. Его герои атлеты, даже если они грубы и бессмысленны. Именно такие персонажи вызывают всеобщий энтузиазм, и их достижения возбуждают страстный интерес толпы. Мир, в котором процветают подобные вещи, действительно безмерно пал и предельно близок к своему концу.
Однако посмотрим на вещи с позиции тех, чей идеал действительно состоит в материальном благосостоянии, и кто поэтому на самом деле восхищается всеми изменениями, привнесенными в жизнь современным прогрессом. Но не обманываются ли и они? Разве в действительности использование средств быстрого сообщения и других подобных вещей, а также более суетливая и усложненная современная жизнь делают сегодняшних людей более счастливыми, чем их предки? Напротив, справедливо скорее обратное: отсутствие сбалансированности и уравновешенности не может быть условием подлинного счастья. Кроме того, чем больше у человека потребностей, тем больше шансов, что ему чего-то будет не доставать, и поэтому он будет несчастлив. Современная цивилизация стремится искусственно создавать все новые и новые потребности, и как мы уже сказали, этих потребностей всегда будет больше, нежели она сможет удовлетворить, и раз ступив на этот путь, будет крайне сложно остановиться, а кроме того, для подобной остановки нет никаких весомых причин. Раньше для людей не составляло никакого труда обходиться без вещей, о существовании которых они и не подозревали, и к которым никогда и не стремились. Сегодня, напротив, им тягостно выносить отсутствие определенных вещей, так как они привыкли считать их необходимыми, и в конечном итоге, они действительно стали для них необходимы. Поэтому люди всеми возможными путями стремятся приобрести средства для удовлетворения своих материальных нужд, которые одни только и остались у современного человека. Все заинтересованы лишь в том, чтобы делать деньги, поскольку лишь деньги позволяют им приобрести все эти вещи, и чем больше этих вещей находится в их распоряжении, тем больше они хотят приобрести еще, продолжая постоянно обнаруживать все новые и новые потребности. И эта страсть становится единственной целью в жизни».
Алчность, чревоугодие, гордыня, зависть не возникли в эпоху Модерна и не исчезнут никогда, пока существует род людской, но только в современном мире они стали нормой. Достаточно посмотреть коммерческую рекламу и все тезисы Генона будут доказаны.
Одной из фундаментальных идей Модерна, определившей почти столетие европейской и мировой истории, стала Теория происхождения видов Дарвина. Ее социальные интерпретации в виде расовой теории и социал-дарвинизма породили грандиозные заблуждения и катастрофы. Уже в 1927 году Генон писал : «С некоторых пор жестокая конкуренция в концепциях некоторых эволюционистов была возведена в статус научного закона под именем борьбы за существование, чьим логическим следствием стало утверждение, что только сильнейший, причем сильнейший в узко материальном смысле этого слова, имеет право на существование. Тогда же появилась зависть и даже бешеная ненависть к тем, кто имеет больше, со стороны тех, кто имеет меньше. И как могут люди, которым постоянно внушаются теории равенства, не восстать, видя вокруг полное неравенство во всем, что касается материальной стороны вещей, то есть именно той, которая затрагивает их более всего? И если современная цивилизация однажды будет уничтожена беспорядочными и безмерными аппетитами, пробужденными ею же самой в массах, надо быть слепым, чтобы не увидеть в этом справедливого воздаяния за ее же собственные грехи, или иными, не имеющими отношения к морали, словами, за последствия ее собственных действий в сфере развертывания этих действий. Евангелие гласит: Все те, кто возьмут меч, от него и погибнут. Те, кто пробуждают грубые силы материи, сами погибнут, раздавленные теми же силами, над которыми они хотели господствовать. Раз, приведя их в движение, глупо затем надеяться, что контроль над ними будет продолжаться вечно. Неважно, будут ли это силы природы или сила людской толпы, или и то и другое одновременно. В любом случае это будут силы материи, впущенные в мир, и они неизбежно уничтожат того, кто хотел управлять ими, не умея при этом встать надо всем материальным уровнем. Евангелие также гласит: Если царство разделится в себе самом, оно не устоит. И это целиком и полностью относится к современной цивилизации, которая в силу своей собственной природы не может не сеять повсюду беды, конфликты и разделения. Из всего этого, даже не прибегая к другим доводам, можно со всей уверенностью сделать логический вывод, что этот мир, если в нем не произойдет радикального изменения, радикального вмешательства, которое перевернет естественный сегодня ход вещей, должен неизбежно прийти к трагическому концу, причем это должно случиться в самом ближайшем времени».
Однако, конец мира пока не настал. Со времен Великой войны и Великой депрессии Капитал научился гасить противоречия за счет расширения Мир-системы и за счет идеологии Постмодерна. Консолидация материи и полная фрагментация духовности, вот основная стратегия Глобализации. Вместе с тем, читая традиционалистские проповеди, проклинающие Прогресс, трудно отделаться от мысли, что никаких реальных доказательств преимуществ одухотворенного Средневековья перед сегодняшним бездуховным комфортом нет. Трудно представить себе счастливыми людей, находившихся под постоянной угрозой войн, голода и болезней. Высокая средневековая духовность во многом определялась тем, что без поддержания высокой планки религиозного рвения, феодальная Европа просто скатилась бы в новые Темные века с абсолютным произволом и хаосом или пала жертвой арабов и монголов, как уже становилась жертвой гуннов и норманнов.
Нет никаких сомнений в том, что Прогресс отрицает Традицию, но любое отрицание может завершиться как разрушением, так и синтезом.
Эволюционный синтез
Суть теории Дарвина о происхождении видов покоится на трех принципах: изменчивость, наследственность, отбор. Ни логика, ни опыт не отвергают этих принципов, все сводится только к уточнению механизмов изменчивости, наследственности и отбора. Когда теорию Дарвина редукционистски применяют к социуму, то получается социал-дарвинизм, утверждающий, что слабые должны погибнуть, а выживает сильнейший.
Совершенно очевидно, что социум никогда не строился на правилах биологии, а изначально формировался на принципах Истины, Красоты и Справедливости, на принципах Архэ. Даже экономическая конкуренция и классовая борьба не повторяют биологических сценариев, хотя поведение отдельных двуногих мерзавцев превосходит естественную жестокость мира животных. Сама суть естественного отбора - гибель слабых и выживание сильных, совершенно противоречат основной цели социума - защита и выживание всех членов социума. Более того, ради защиты слабых в социуме обрекают на смерть самых сильных.
Вместе с тем, эволюционные принципы действуют для человечества на уровне группового отбора. Именно по отношению к представителям враждебной группы люди допускают самые жестокие методы, вплоть до каннибализма. Кроме внешнего насилия группу могут разрушить внутреннее напряжение и внешние катастрофы. Динамику социальной эволюции довольно подробно описывал Тойнби, пользуясь им же сформулированным законом «вызова и ответа». Историческая ситуация или природные факторы ставят перед обществом проблему («вызов»). Дальнейшее развитие общества определяется выбором варианта решения («ответом»). Хотя Тойнби и пытался сформулировать алгоритмы возникновения, роста и гибели «цивилизаций», но на поверку оказывается, что сколько «цивилизаций» столько и «ответов», а если нет «ответа», то нет и цивилизации.
Для традиционалистов интересно крайне критическое отношение Тойнби к техническому прогрессу: "...Мирское падение ныне живых цивилизаций должно судить с точки зрения тех условий, которые они сумели создать для жизни Души. А с этой точки зрения их вряд ли можно будет оценить достаточно высоко". "Гражданин Этого Мира, который упорно отказывается от своего служения Господу или который так и не осознал, что является подданным Града Божия, может вполне преуспевать в жизни, теша себя иллюзией, что он живет в лучшем из миров. Однако тот, кто причастен к высшей вере, не может не страдать, ощущая, что, трудясь во имя Бога в период духовной смуты, он окружен стихией, которая чужда его душе, что он подобен ныряльщику, который на дне моря проводит работы по спасению затонувшего корабля" (Тойнби А. Постижение истории). Тойнби был уверен, что целью Истории является приближение к Богу.
В иных терминах выражал динамику межгруппового отбора Лев Гумилев в своей теории Этногенеза. Вместо «вызова-ответа» у Гумилева присутствует «пассионарный толчек». Когда группа пассионариев, людей одержимых таким уровнем страсти, который превышает уровень инстинкта самосохранения, начинает создавать этнос, то идеальным основанием такого объединения служит аттрактивность. «...“Разумному эгоизму” противостоит группа импульсов с обратным вектором. Она всем хорошо известна, как, впрочем, и пассионарность, но также никогда не выделялась в единый разряд. У всех людей имеется искреннее влечение к истине (стремление составить о предмете адекватное представление), к красоте (тому, что нравится без предвзятости) и к справедливости (соответствию морали и этике). Это влечение сильно варьирует в силе импульса и всегда ограничивается постоянно действующим “разумным эгоизмом”, но в ряде случаев оказывается более мощным и приводит к гибели не менее неуклонно, чем пассионарность. В сфере сознания оно как бы является аналогом пассионарности, следовательно, имеет тот же знак. Назовем его аттрактивностью (от лат. attractio – влечение). Природа аттрактивности неясна, но соотношение ее с инстинктивными импульсами самосохранения и с пассионарностью такое же, как в лодке соотношения двигателя (мотора) и руля. Равным образом соотносится с ними “разумный эгоизм” – антипод аттрактивности».(Лев Гумилев «Этносфера Земли»).
Если говорить более конкретно, то аттрактивность - это приверженность к Идее, такую этническую Идею принято называть Мифом. «Аттрактивный Миф» это категорический императив для этноса, это Архэ этнической традиции. Если вернуться к принципам эволюции, то «пассионарные толчки» описывают механизм изменчивости, а традиция передачи «Аттрактивного Мифа» - это и есть актуализация наследственности.
Сегодня, развитие технологии превращается из, само собой разумеющегося для большинства обывателей, блага в серьезный «вызов». Миром уже правит глобальная сеть корпораций, ведомая исключительно рефлексом прибыли. Причем этот рефлекс абсолютно не связан с личностями тех или других менеджеров или владельцев акций, или политиков. Просто, системным «фактором порядка», организующим глобальную сеть коммуникаций, финансовых и товарных потоков, является его величество Капитал.
Капитал - это принцип распределения прибавочного продукта с положительной обратной связью – больше ресурса получает тот, у кого уже есть больше ресурса. Системы с положительной обратной связью крайне неустойчивы, как перевернутые пирамиды. Капитал очень хорошо стимулирует активность индивидуумов, но очень плохо действует на социум. Модерн выразил это противоречие социальными и национальными революциями.
Но если раньше Капитал был привязан к личностям капиталистов, то сегодня он уже вышел из-под их контроля, «невидимая рука рынка» делает все сама. Глобалисты предлагают решить все проблемы созданием мирового правительства, антиглобалисты хотят разрушить всю мировую экономику. Обе альтернативы возможны, но малоприятны. Способно ли человечество дать «ответ» на «вызов» брошенный ему Капиталом? Возможен ли глобальный «Аттрактивный Миф» кроме религиозного фундаментализма или либерального Пан–Атлантизма?
Эволюционный традиционализм показывает реальность энархической альтернативы как Капиталу, так и космополитизму. Космополитическим мегаполисам и корпоративным монстрам каждый народ должен выставить свой Аттрактивный Миф. Цивилизационные границы, очертания континентов и системная логика управления диктуют различные вариации актуализации этого Мифа в каждом конкретном этносе, но, очевидно, что в основе должны находится принципы Архэ.
Комментариев нет:
Отправить комментарий