1. Этика борборитов
Давнишний спор о том, снимается ли в религиозном опыте моральный «ограничитель», и если да, то почему и насколько – этот спор кажется бессмысленным там, где автономная мораль отсутствует изначально, например, в традиции позднеантичного гностицизма. Отношение гностиков к миру носит настолько неэтичный характер, что рассуждать о какой-либо «этике гностицизма» будет, по меньшей мере, несерьезно. Остается только признать, что у гностицизма никакой этической позиции нет вообще, она либо уже была сверхчеловечески отброшена, либо еще не сформировалась. Тогда этика гностиков – это этика-эмбрион, со всеми его преимуществами (великая потенциальность) и несовершенствами (предельная беспомощность). В общем, такая же этика, только пока что «неформальная».
Другим, по-своему веселым, выходом было бы определить эту гностически неформальную этику как «этику негативную», и рассматривать уже в свете многочисленных теорий вроде теории «антиповедения», теории «антисистемы» или теории «сообществ зла»[2].
Есть, наконец, третий, еще более «хитрый» подход: объявить многочисленные обсценные выходки гностиков (от привычных в истории тайноведения ритуальных соитий и спермокультов – до копрофагии борборитов и поедания грудных младенцев) – не более чем выдумкой раннехристианских апологетов. На этом тема «особой гностической этики» закрылась бы сама собой, и говорить было бы не о чем. Осталось бы разбирать причины диффамаций и тихонько дивиться человеческой изобретательности.
Последний из подходов показан в иронической истории тайных обществ романа «Маятник Фуко», в котором великий семиотик Умберто Эко буквально каждой из такого рода общин инкриминировал «поедание младенцев с медом и перцем». У Эко была некая идея: то ли показать трансляцию культурного стереотипа, то ли подчеркнуть его универсальность – в общем, что-то «общечеловечески правильное» в этом поедании было не без юмора подмечено, и в этой своей ироничности концепция Эко, безусловно, уместна.
2. Клиширование младенцев с медом и перцем
Если мы встанем на предложенный культурологический путь и примемся прослеживать историю «трансляции мифа о младенцах с медом и перцем», то перед нами уже в пределах поздней античности окажутся два сюжета. Оба они дополнят и примерно истолкуют друг друга, поэтому возьмем на веру гипотезу их косвенного родства. Первый сюжет изложен у язычников, видевших в раннем христианстве «худшую из форм иудаизма», потому как иудаизм – религия национальная, т.е., привязанная к этническим корням, а христианство – космополитично, а потому и развратно[3]. Примеров «разврата» тут было множество: это и все те же младенцы, и «потушенные светильники», и все, что в истории религии осталось замолчано и засмеяно. Смеялись, как правило, те, кто втайне жаждал соучастия или по-толстовски «не мог молчать», а молчали те, кому все эти сплетни казались слишком уж одинаковыми. К этим наветам никто серьезно, как правило, не относился: публика в позднюю античность была пресыщенная, и удивить ее чем-либо было не так то и просто.
Изображение
Пупсы – големы Демиурга
Упреки аскетов-апологетов в отношении гностиков суть, в принципе, обратная сторона все той же пресыщенности. Это и есть второй сюжет. Как история философии нам показывает, ничего особенно нового разум человеческий не произвел: вечная коллизия репродукций захватывает дух разве что у самых «новоначальных».
Итак, мы видим, как ранние христиане единодушно поднимают голос против «структурно» на них похожих гностиков, и в лице апологетов воспроизводят все то, что чуть раньше сами выслушивали от язычников (Порфирия, Цельса, Юлиана и Гиерокла). Это – и агрессивные филиппики, и стандартное поминание младенцев, и культ семени мужеского, и вещи еще более неприятные и неэтичные. В общем, говорят некоторые исследователи, перед нами типичный случай переадресации. Полемические аргументы язычников и апологетов, пишет Р.В.Светлов, «сходны в самом главном пункте: и те, и другие считают, что их противники учат самодовольству, подчинению темным демонам и раздробленности. Совпадение это настолько бросается в глаза, что вынуждает нас говорить об одном и том же концептуально-идеологическом клише, которое использовалось обеими сторонами»[4]. Не более чем клише, но и не менее чем клише…
3. Извращение плоти и крови
Так неужели все это значит, что в общинах гностиков ничего такого в принципе не было, что паттерн насквозь литературен, а сюжет – неисторичен? Пожалуй, что и нет, но для того, чтобы в этом разобраться, приведем все же несколько свидетельств. Для начала, свидетельство Епифания, бывшего епископом солнечного Кипра и понаслышке знавшего практически обо всем. Как известно, Епифаний, будучи еще молодым человеком, часто посещал в Александрии собрания фибионитов[5] и даже прочел несколько их книг[6]. На этих собраниях, пишет Епифаний, «они подают богатое угощение, мясо и вино, даже если они бедны. Когда они насытятся и, так сказать, наберутся сил, то от избытка энергии они переходят к развлечениям. Мужчина, оставляя свою жену, говорит ей: «Встань и соверши agape с братом. Тогда эти двое несчастных соединяются друг с другом, и мне просто стыдно сказать, какие постыдные вещи они делают... тем не менее я не постыжусь говорить о том, что им не стыдно делать, чтобы вызвать отвращение в тех, кто услышит об этих богомерзких делах. После того, как они соединятся в страсти блуда, они обращаются с богохульством к небу. Женщина и мужчина берут в руки жидкость из мужских выделений, встают, обращаются к небу, с руками, выпачканными в нечистотах, и молятся, как люди, называемые Стратиотиками (Stratiotokoi) и Гностиками (Gnostikoi), предлагая Отцу Всего Сущего то, что у них на руках, и говорят: «Мы предлагаем тебе этот дар, тело Христово». А затем они поглощают это, свой собственный позор, и говорят: «Это тело Христово, и это Пасхальный агнец, ради которого наши тела страдают и ради которого должны исповедаться в страданиях Христовых». Так же и с женщиной: если она оказывается в крови, они собирают менструальную кровь в ее нечистоте и съедают ее все вместе, говоря: "Это кровь Христова"». Если женщина забеременеет, то, перетолокши зародыш с медом, перцем и другими пряностями, отведывают на собрании пальцами из этой массы, которая считается священнейшей пасхальной трапезой, плотью и кровью Небесного Спасителя. (Panarion 26. 17. 1)[7].
4. Субверсивный парадокс
Большинство авторов, изучавших этот текст[8], сходятся во мнении, что перед нами – описание вполне конкретного ритуала, и споры могут вестись лишь о его смысле и роли в общем контексте культовой практики. Основанием для такого вывода являются, с одной стороны, соответствующие свидетельства Библиотеки из Наг-Хаммади, а, с другой стороны – явные элементы литургической практики, которые присутствуют в радении «стратиотиков» в пародийном, но при этом более чем реалистичном исполнении.
Изображение
Манихейский Крест
Тогда возникает еще один, не менее важный вопрос: была ли эта «гностическая литургия» по своему происхождению христианской, либо же перед нами – отголосок более древних, языческих ритуалов? И здесь мнения исследователей расходятся. Одни, как, например, С.Бенко, придерживались «христианской» гипотезы, тогда как другие (Л.Фендт) ее достаточно убедительно оспаривали, указывая на типологически более близкие культы Богини-Матери[9].
Но кто бы в этом споре прав ни оказался, несомненно одно: в гностически-либертинистском контексте эта сексуальная оргия имела не христианское, и даже не языческое, а только гностически-либертинистское осмысление. И хотя о подлинном смысле «извращенческой литургии» нам остается только догадываться, тематически близкие источники из среды самих гностиков могли бы направить наши догадки в нужное русло.
5. Огненные реки
Наиболее важным источником такого рода является фрагмент Пистис Софии (147), в котором рассказывается о том, какие наказания за гробом ждут извращенцев и педерастов. Вот этот фрагмент: «(И) молвил Варфоломей: "Педераст, - каково его наказание?". Иисус же сказал: "Мужчину, спящего с мужчиной и мужчину, с которым спят, - (меряют) одной мерою с человеком богохульствующим. Когда время исполняется через Сферу, приходят за (его) душой Приемщики Иалдабаофа, и он со своими сорока девятью Демонами наказывает его одиннадцать лет. После чего они проводят их к Огненным Рекам и Морям Кипящей Смолы, заполненным Демонами с ликом свиньи. Они мучают их и терзают их в Огненных Реках другие одиннадцать лет. Вслед за этим они относят их во Тьму Внешнюю до Судного Дня, когда Великую Тьму будут судить, и они растворятся и погибнут".
Изображение
Огненная река
Фома же сказал: "Мы слышали, что есть некоторые (люди) на земле, которые берут мужское семя и менструальную кровь женщины и добавляют их в чечевичную похлебку и едят это, приговаривая: "Мы веруем в Исава и Иакова. (а) Достойно это или же нет?".
Иисус же прогневался на мир в то время. Он сказал Фоме: "Истинно говорю я: этот грех хуже всех грехов и всех преступлений. Людей такого рода немедля унесут во Тьму Внешнюю и снова не бросят в Сферу, но погубят и умертвят во Тьме Внешней, в Месте, в коем нет ни милости, ни света, но плач и скрежет зубовный. А все души, которые утащат во Тьму Внешнюю, не будут вновь брошены (в Сферу), но погибнут и растворятся"».
6. Две руки гностицизма
Как мы видим, гностики «Пистис Софии» имели сведения о некоторых общинах, где подобная скверна творилась, причем назначение всего этого было, несомненно, ритуальным: выделения мужчин и женщин (semen virile & sanguis menstruus) наделялись определенным сакральным смыслом, добавлялись в лепешки из чечевицы и с аппетитом поедались во имя Исава и Иакова. Непростой вопрос, почему же Исава и Иакова, а, предположим, не Каина или жителей Гоморры – мы пока что оставим без ответа.
Важнее здесь другое: перед нами находится свидетельство, исходящее из одной гностической общины (от т.н. гностиков «Пистис Софии») и обращенное, по всей видимости, против гностиков другой гностической общины, представленных в нелицеприятном виде законченных извращенцев. Если исключить маловероятный момент «конкуренции», то единственным достойным объяснением будет гипотеза «двух гностицизмов»: гностицизма «порядочного, чистого и благопристойного» (гностицизм правой руки[10]) и гностицизма «развратного, первертного и обсценного» (гностицизм левой руки). Названия эти глубоко неслучайны и коренятся в тайнах человеческой природы.
Изображение
Карельский петроглиф
Как говорят специалисты по нейрофизиологии[11], правой руке соответствует левое полушарие головного мозга, которое не только отвечает за логические операции, счет и т.п. рациональные вещи, но и устанавливает причинно-следственные связи и законы. Поэтому всякая формально правильная законность – это путь правой руки в самом буквальном смысле слова. С точки зрения когнитологов, путь правой руки – это путь рационалистов, путь чистого разума, путь критической критики и строгого анализа.
Этому порядочному пути противостоит путь непорядочный, отверженный, проклятый. В организме левая рука соответствует правому мозговому полушарию, которое исполнено интуиции и порождает мифы, отвечает за создание самых неожиданных образов. Левое полушарие (правая рука) упрощает мир, дробит его на части, анализирует, деконструирует и т.д. Весь нормативный мир, кодифицированные законодательства, морально и рационально понятные предписания – все это суть порождения правой руки и левого полушария. В отличие от него, правое полушарие не накладывает на мир никаких схем и не стремится разложить его на элементы. «Правое полушарие схватывает мир таким, какой он есть и тем самым преодолевает ограничения, накладываемые левым»[12]. Мир, в котором возникают движения «левой руки» - это мир насквозь рациональный и созданный «правой рукой Демиурга», давшего законы и в заключение сказавшего «добро зело» (Быт. 1:18).
Весь мир Демиурга разделен на две строгие половины. В каббале говорится, что правый ствол Древа Сефирот принадлежит Милосердию, а левый принадлежит Строгости. Это – точка зрения Демиурга, у которого десница является источником Доброты, а шуйца – источником Справедливости[13].
Изображение
Демиург из «Апокрифа Иоанна»
Гностицизм нередко себя представлял как зеркальное отражение иудаизма, называя благословенное – проклятым, а проклятое – благословенным. Почитание Исава, Каина, Иуды, не говоря уже о жителях Содома и Гоморры – все это входило в духовный протест гностиков против рационализма иудеев. Поскольку космическую Справедливость первым нарушил сам Демиург (см. «Апокриф Иоанна» и т.д.), то поступать с ним по справедливости (в соответствии с Законом) было бы ошибкой. Гностический универсум – это сплошная ошибка, возведенная в статус закона, стало быть, умножение ошибок является лишь парадоксальным способом обрести спасение. Интуитивная догадка о зловещей космической неправде, проистекающей напрямую от Демиурга – это догадка правого полушария.
Поэтому гностики правой руки более сдержанны, трезвы и рациональны, тогда как гностики левой руки (с доминацией правого полушария) непредсказуемы и страшны. Такое противостояние проходит сквозь все века: это антропологическая константа[14].
При этом есть еще один факт – это факт внутренней полемики, условно говоря, «борьбы гностических полушарий». Полемика проявляется в том, что гностики первого типа сулят гностикам второго типа страшные загробные пытки[15], а последние (условно сказать, «леворушники») продолжают по-прежнему совершать свои гнусные, морально нечистые ритуалы.
7. Пневматическая разгадка
Была ли это всего лишь «эстетическая провокация», либо мы имеем дело с какой-то темной метафизикой, для которой и кушание выделений, и промискуитет, и, быть может, педерастия являются духовно полезными, потребными и – страшно сказать – благочестивыми? Дальнейшее знакомство с другими гностическими текстами и писаниями ересиологов все более убеждает нас в правоте именно такого парадоксального предположения.
Загадочные мессы всевозможных «стратиотиков» поздней античности были нагружены колоссальным метафизическим смыслом, расшифровка которого, по нашему мнению, находится лишь в самом своем начале. Ритуалы, действительно, непростые. Мы постарались суммировать основные их объяснения, которые предлагались в разных гностических школах: у Карпократа, у Продика, у антитактов, у николаитов и также у «безымянных» гностиков, упомянутых в корпусе Наг-Хаммади. Вот эти объяснения:
1). Школа Карпократа: подлинному гностику необходимо отсечь все мирские привязанности, «отдать (Демиургу и его приспешникам) все до последней полушки», пройти поприще зла и прекратить ненужный поток реинкарнаций, сбросив «тело смерти» Ветхого Адама. В настоящий момент духовные «Искры Света» пленены, а их освобождение должно быть тотальным и радикальным. «Представление о том, что совершение греха подобно выполнению программы, а исполнение этой обязанности похоже на плату за окончательную свободу, является сильнейшей доктринальной опорой вольнодумной тенденции, свойственной гностическому бунту как таковому, и превращает ее в положительный неписаный закон аморальности. Грех как путь к спасению, теологический переворот представления о самом грехе здесь является одним из предшественников средневекового сатанизма и опять же архетипом мифа о Фаусте. С другой стороны, сочетание этой доктрины с темой переселения душ у карпократиан представляет собой любопытную переделку пифагорейского учения и, возможно, также и индийского учения о карме, где освобождение из «колеса рождений» является также, хотя и в совершенно ином духе, основным предметом интереса»[16].
Изображение
Креатуры Порядка
2). Школа Продика: Царским Чадам и Сынам Божиим позволено все. А что позволено, то и полезно, ибо Отец благ. Сыны Божии суть Господа и Субботы, как, впрочем, и всего живущего. Царю закон не писан. (Климент, Строматы, III, 25, 30:1). Нужно лишь поработать над собой, и тогда царская кровь прояснится. Гностики из школы Продика считали себя последователями Зороастра, наследниками чистой иранской (арийской) мистической традиции, традиции онтологического (а отсюда – и антропологического) дуализма[17]. «Вся эта идея, - говорит по поводу «гностического антиномизма» Ганс Йонас, - вращается вокруг концепции пневмы как привилегии благородных, принадлежащих новому человеческому роду, который не подвластен никаким обязательствам и никаким критериям существующего до сих пор мира. Пневматик, в отличие от психика, свободен от закона – в существенно ином смысле, чем христианин у ап. Павла – и беспрепятственное применение этой свободы является не только фактом негативного позволения, но и позитивным осуществлением этой свободы»[18]. Такое объяснение нередко представлялось самими гностиками как «почитание Афродиты Пандемии».
3). Школа антитактов (Противодействующих): Бог – это Создатель всего, Он есть «Наш Отец от природы, и все, что сотворено Им, является благом. Однако один из тех, кто пришел вслед за Ним, посеял плевелы, которые дали всходы в виде зла. Окружив нас злом, он[19] настраивает нас против Отца. По этой причине мы восстаем против него на защиту Отца, сопротивляясь воле этого второго, зловредного и пакостного божка. Поэтому, например, поскольку этот второй сказал: «Не прелюбодействуйте», - нам следует прелюбодействовать, дабы разрушить его заповедь» (Климент, Строматы, III, 25, 34:3). Примерно такой же «антитактической» и «антиномической» логикой руководствовались более известные каиниты[20].
4). Николаиты: «Следует злоупотреблять плотью», дабы поскорее износить ее, сбросить окончательно, а затем уйти в лучший мир, к Отцу Небесному. О реинкарнациях здесь, в отличие от карпократианства, не говорится ни слова. В некоторых гностических кругах бытовала и такая идея – позднее унаследованная богомилами, - что «все, что сверху до пупка, есть божественное творение, остальное же создали низшие силы». (Климент, Строматы, III, 25, 34: 1). Богомилы для разграничения «сфер влияния» повязывались белыми поясками: смешивать высшее с низшим, по этой идее, и значит «распоясаться», тогда как мнимая (в глазах мира сего) «распоясанность» тех, кто злоупотребляет чувственным во имя сверхчувственного – это не грех, а парадоксальный путь ко спасению, т.е., к разделению домена светлого Христа и домена мрачного Иеговы.
5). В текстах из Наг-Хаммади можно встретить мысль, что «Тропа восхождения (на самом деле – А.К.) является тропой спуска»[21]. Это почти буквальная цитата из Гераклита[22], которая в стиле ап. Павла переосмысливает ценности «мира сего», но делает это в ущерб общественной морали.
В заключение этой работы нам бы хотелось выдвинуть несколько результирующих соображений, не притязающих на объяснение каждого гностического спермокульта в отдельности, но представляющих эти объективно имморальные факты истории религии как явления по-своему закономерные.
Свидетельства христианских апологетов о «гностическом разврате» следует воспринимать не как «концептуально-идеологические клише» (Р.В.Светлов и др.), но как описание вполне конкретных ритуалов, проводившихся в общинах «гностиков левой руки» и критиковавшихся в писаниях «гностиков правой руки», что подтверждает правоту раннехристианских свидетельств.
Странные ритуалы «гностиков левой руки» были имморальными только с внешней своей стороны, тогда как с точки зрения самих «леворушников» они существенно выходили за рамки морали как таковой. «Такое поведение некоторых сект гностических объясняется только отчасти их дуалистическим миропониманием. Заключающиеся в человеческом теле искры высшего божественного света посредством semen virile и sanguis menstruus собираются и направляются к своему первоисточнику – таков смысл церемоний. За эти действия люди удостаиваются награды со стороны высшего Бога (от которого отпал Бог, сотворивший мир, со своими ангелами и архонтами). Первые примеры такой нравственной разнузданности, без которой немыслимо появление подобных церемоний, упоминаются уже в Новом Завете: Откровение Иоанна 2, 6, 15 (Николаиты) и послание апостола Иуды, особенно стихи 7, 8, 10, 12…»[23].
Ритуализированный «либертинизм относится к самому принципиальному в гностическом перевороте» (Ганс Йонас)[24]. «Субверсивный парадокс этих имморальных ритуалов может быть до конца осмыслен лишь в контексте всего корпуса гностических мифов, куда входят предания о «Мировом Чреве», о необходимости прекратить рождение вообще, об Отце-Матери по имени Метропатер, о Ялдобаофе-Сакле и об исчадиях Демиурга, о проглоченных звездах, об иерогамии тонких тел, о низвергнутых Эонах = Эпинойе Света = Нетленной Расе, о спасающем Плерому Поворотном Кресте, о Злобных Архонтах Гебдомады, об Эймармене, о Третьей Эпохе, о Спасителе Каулакау и т.д[25].
Основных мотивов гностического имморализма было несколько, причем главными были следующие: обостренное чувство собственной божественности; представление о «сокровищнице недолжных заслуг», в которой на век каждого отмерен вполне конкретный, ограниченный объем «скверн»; противостояние Злому Демиургу; «аскетизм наизнанку» и связанное с ним нежелание повторно инкарнировать в «мире сем».
Изображение
Мани Хайя
Гнушение собственной плотью совмещалось в гностицизме с унаследованным еще от античной антропологии концептом крови-семени как «субстанции жизни»[26]. Этот архаический витализм вступал с гностическим докетизмом в существенное противоречие, которое является едва ли не основной причиной парадоксальности гностической «этики». По мнению Макса Вебера, эти разнузданные «гностические мистерии – сублимированная замена естественной сексуальности, присущей крестьянским оргиям»[27].
«Глотание звезд», «искр пневмы» и т.д. имело своей целью либо инициатическую передачу благодати (аналоги такого представления имеются в тех же крестьянских оргиях, а также в сибирском шаманизме и некоторых мистериях поздней античности), либо желание поскорее сбросить то, что в теле является наиболее ценным – дабы все несущественное «отпало само собой».
«Спермогнозис несомненно являлся исходным пунктом для всех средневековых и нововременных тайных обществ, в той степени, в какой они принимали в своё учение сексуально-магические культы»[28]. Например, Карл Фрик указывал на некоторые практики европейского ведовства и чёрные мессы 19-20 вв. Здесь же можно вспомнить также призывы Ланца фон Либенфельса «почить своё семя как нечто Божественное»[29], а также отдельные ритуалы «Телемы» и «Цепи Мариам» Джулиано Креммерца. Но это уже другая, отдельная тема.
Изображение
Религия Змея
Тантрический комментарий садхака Арьядевы (Олега Ерченкова)
Выскажу вам несколько своих соображений относительно некоторых параллелей между тантрой и гностицизмом.
Хорошо, что вы не стали однозначно отождествлять понятия правого и левого с тантрической вамачарой и дакшиначарой. Вамачару и Дакшиначару не следует
однозначно переводить как "пути левой и правой руки". Понятия эти гораздо глубже, поскольку большинство тантрических терминов имея несколько уровней прочтения намеренно имеют в себе некий внешний, иногда основанный на омонимичности уровень восприятия. "Правое и левое" как раз из этой области.
Дакшина = это ведь не только "правая сторона", но еще и юг. А если учесть, что при ориентации сакрального пространства согласно индусскому восприятию
"вверху" или "впереди" находится не север, а восток, то юг у нас будет находится как раз справа. Важно отметить, что на юге Индии более всего распространены "праворучные" тантрические культы, связанные с почитанием Шри Видьи. А на севере- культы "леворучные", связанные с почитанием Адья кали.
Разница между ними заключается не в том, что одни придерживаются "экстремальных практик" а другие нет, а в самом восприятии природы Шакти.
Для Дакшиначары Шакти - это прежде всего имманентная реальность в полноте своего проявления. Поэтому Она изображается в виде прекрасной шестнадцатилетней девушки в самом расцвете своей красоты и свежести.
Главный день ее почитания - полнолуние. В северной традиции вамачары или уттара Каула (северная Кула) Шакти почитается скорее как непроявленный Абсолют, Пармашива, Парабрахман, Шуньяатишунья (Пустота превосходящая пустоту) время ее почитания - ночь новолуния. Естественно, Изначальная Адья Шакти может иметь, а может не иметь иконографических изображений, второе даже более распространено и естественно. Ее почитание основано на чистом мистериальном опыте, нежели на пышных литургических обрядах, свойственных дакшиначаре. Почитание Адья шакти - процесс скорее внутреннний, хотя для дакшиначары, особенно на высших ее стадиях также присутствует внутреннее созерцание Шакти как шестнадцатисложной шри Видья мантры и визуализация ее янтры, именнуемой Шри янтра.
Таким образом, "юг" и "север" выступает на макрокосмическом уровне, как дакшинаяна и уттараяна - "путь богов" и "путь предков", левым и правым
каналом кундалини (ида и пингала) вдохом и выдохом в пранаяме. Здесь существует целая система соответствий с телом адепта и космосом, и методами его преображения. Что касается антиномизма тантры. Тантра - сложная мистическая дисциплина, но прежде всего следует это подчеркнуть, она не противопоставляет себя Ведической ортодоксии, по крайней мере доктринально. Для адепта тантры самые радикальные практики - это способ существования в темную эпоху кали юги, а
не "закат солнца вручную". Это метод преображения, когда все прочие методы теряют свою актуальность. Сюда следует добавить что антиномизм тантры
противоположен гностическому дуализму. Тантрик своим "имморализмом" не показвает "фигу" ни ортодоксальной обрядности, ни "темному миру".
Наооборот, он утверждает тотальное единство Бытия-Сознания. Отсюда такие "аморальные" утверждения в "Каула упанишад" как: "А-дхарма есть дхарма",
"Миропроявление есть Божество", "В теле - рождение, в нем же Спасение" и т.д. Кстати если не утверждение об единосущности Дхармы и А-Дхармы, то по крайней мере отсутствие их противопоставления можно обнаружить еще Ведах.
Например, в "Яджур Веде" среди жертвенных формул встречается такая: dharmAya svAhA adharmAya savAhA "Дхарме - поклонение(сваха! а-дхарме - поклонение(сваха)!". Еще один очень важный момент, устрашающие образы в тантрической иконографии продиктованы тем представлением, что чем выше объект почитания, тем он "страшнее" для мира самсары. Самые сильные образы, которые выводят сознание из привычного дневного полусонного состояния, образы связанные со смертью и Эросом, и между ними существует некая невидимая связь. Любой тантрический обряд предполагает несколько уровней его выполнения. При этом прямое и буквальное (пратьякша) неизменно считается низшим, телесным, (адхо упасана "низшее поклонение"). За ним следуют обряд анукальпа (использующий замены), более высокий, внутренний, символический обряд, и самый высокий (прамартхика) в котором субъект и объект почитания пребывают в нерасторжимом
единстве (самарасья, кстати, одно из обозначений майтхуны).
m.rcchailadhaaturatnaadibhava.m li"nga.m na puujayet
yajed aadhyaatmika.m li"nga.m yatra liina.m caraacaram
(Малинивиджайотара татнтра 18.2)
"Не следует стремится почитать лингам сделанный из глины, камня,
драгоценностей и прочего, а следует почитать сущностный (адхйатмика) лингам,
в котором (все) растворяется, движущееся и неподвижное."
Отсюда белое мужское семя - символ пракаши, Света Абсолютного сознания Парама Шивы, а красная менструальная кровь - символ вимарши, Самоосознавания Единого Абсолютного Сознания, т.е. Шакти. Вот кажется, я хотя и сбивчиво, но объяснил разницу между тантрическим и гностическим имморализмом.
[1] Текст из сборника «Аспекты-5».
[2] Сформулированных, соответственно, Б.А.Успенским, Л.Н.Гумилевым (Л.Н.Гумилев. Антисистемы и альбигойская ересь. // Гностики или о «лжеименном знании». – К., 1997, с. 260-280) и Жаном-Клодом Фрером (Фрер Ж.-К. Сообщества зла, или Дьявол вчера и сегодня. – М, 2000).
[3] Как развратен, с определенной точки зрения, любой космополитизм.
[4] Светлов Р.В. Гнозис и экзегетика. – СПб.: РХГИ, 1998, с. 159.
[5] Эту малоизвестную гностическую секту нередко путают с намного более широким движением эбионитов – путаница, для которой нет существенных оснований.
[6] В Панарионе (26. 8 .1) Епифаний приводит заглавия некоторых из этих книг: «Вопросы Марии», «Откровения Адама», «Книга Нории», «Евангелие Евы» etc.; срв. Benko S. The Libertine Gnostic Sect of the Phibionites according to Epiphanius // Vigiliae Christianae. 1967, N 2, pp. 103-19, esp. pp. 104 ff., Wilson R. M. Gnosis and the New Testament. London, 1968, pp. 125 ff.
[7] Слегка модифицированный перевод этого текста представлен в работе: Benko S. The Libertine Gnostic Sect. pp. 109—10. Имеются и другие упоминания об этих обрядах фибионитов, главным образом, и «Второй Книге Иеу», гл. 43; см. Benko S. pp. 112—13.
[8] Fendt L. Gnostische Mysterien: Ein Beitrag zur Geschichte des christlichen Gottesdienstes. Munich, 1922, pp. 3—29, Leisegang H. La Gnose. Paris, 1951, pp. 129—35; см. также: Nola A.M. di. Parole segrete di Gesu. Turin, 1964, pp. 87—90, с более современной библиографией.
[9] Элиаде, М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре. – К., М., 2002, с. 217-218.
[10] Вслед за Юлиусом Эволой мы полагаем, что употребление этой тантрической метафоры в данном случае вполне уместно.
[11] Например, известный ученый доктор Роджер Сперри, получивший за свои открытия Нобелевскую премию.
[12] http://www.simen.ru/links/
[13] Генон Рене. Царь мира. // Вопросы философии. 1993, № 3, с. 104.
[14] Ницше называл эти типы «дневным» (аполлоническим) и «ночным» (дионисическим), а К.Г.Юнг – «интуитивным» и «рациональным».
[15] «Огненные Реки и Моря Кипящей Смолы, заполненные Демонами с ликом свиньи».
[16] Йонас, Ганс. Гностицизм. – СПб.: Лань, 1998, с. 120, (глава «Нигилизм и вольнодумство»).
[17] Афонасин Е.В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства. – СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2002, с. 127, 162.
[18] Jonas, Hans. Gnosis und spaetantiker Geist. Freiburg, Bd. I., 1934, S. 234.
[19] YHWH, разумеется.
[20] В повести Г.Гессе «Demian» этот контр-демиургический «демианизм» сочетается с аргументацией учеников Продика, хотя и не приводит к тем страшноватым поступкам, которые ересиологи гностикам любили приписывать.
[21] Nag-Hammadi Codex VII: 5, 127. (The Nag-Hammadi Library in English / Ed. J.M.Robinson. Leiden, 1977).
[22] Как показал А.В.Лебедев, в оригинале у Гераклита речь шла о конских ристаниях: кони бегали, фактически, по кругу, а потому их путь вверх был равен пути вниз.
[23] Штрак Г.Л. Кровь в верованиях и суевериях человечества. // Кровь в верованиях и суевериях человечества. Сборник. – СПб.: София, 1995. 480 с., с. 33.
[24] Jonas, Hans. Gnosis und spaetantiker Geist. Bd. I, Die mythologische Gnosis. Goettingen, 1934, S. 234.
[25] Подборку релевантных текстов см.: Афонасин Е.В. Гностики о сексуальной жизни и браке. // Школа Валентина. Фрагменты и свидетельства. – СПб.: Алетейя, 2002, с. 231-310.
[26] Подробнее см. в книге Ричарда Онианса «На коленях Богов» (М.: Прогресс-Традиция, 1999, с. 66 сл., 206 сл.).
[27] Вебер, Макс. Социология религии. (Типы религиозных сообществ). // Вебер, Макс. Избранное. Образ общества. – М.: Юрист, 1994, с. 170.
[28] Frick, Karl R.H. Licht und Finstenis. Teil I, Graz, 1975, S. 168 f. См. также: Frick, Karl R.H. Das Reich Satans. Graz, 1982.
[29] Liebenfels, Lanz von. Theozoologie. Wien, 1905, S. 144.
Комментариев нет:
Отправить комментарий