Правда об аде

Одним из Отцов Церкви, отважившимся верить в спасение всех, был Исаак Ниневитянин, которого на христианском Востоке чтят и любят как "Исаака Сирина". Он настаивает на том, что тексты Нового Завета об огне, черве, тьме внешней, а также о скрежете зубовном нельзя воспринимать буквально и в физическом смысле. Он говорит об аде или Геенне как о чем-то "иносказательном" (noetic) или "поучительном" (intelligible).

Ад - это "результат", а не "реальность", в то же время "тьма внешняя" - не место, а "состояние без благодати истинного знания и общения с Богом". "Будет плач души и скрежет зубов", - говорит Исаак, - и это такая печаль, вынести которую труднее, чем огонь". Таким образом, скрежет зубовный в грядущем веке, не будучи физическим и материальным, означает внутреннее и духовное страдание.
На его взгляд, настоящее мучение в аду заключается не в горении на огне материальном, не в каком-либо физическом страдании, а в муках совести, которые испытывает личность, понимающая, что он или она отвергли Божью любовь:

"Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви!

И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания.

Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь есть порождение ведения истины, которое (в чем всякий согласен) дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой.

И вот, по моему рассуждению, гееннское мучение есть раскаяние. Души же горних сынов уповают своими утехами" .

Бог есть любовь, говорит нам св. Исаак, и эта божественная любовь неизменна и неиссякаема. Божья любовь вездесуща, она всеобъемлюща: "Взойду ли на небо - Ты там; сойду ли в преисподнюю - и там Ты" (Пс 139, 8). Значит, даже те, кто в аду, не отрезаны от Божьей любви. Но любовь воздействует двумя способами: радостью - на тех, кто ее принимает, и муками - на тех, кто ее отталкивает. "Наказание Божье есть обратная сторона Его любви".

Следовательно, те, кто в аду, чувствуют как мучительную боль то, что святые чувствуют как беспредельную радость. Не Бог причиняет страдание тем, кто в аду, а они сами мучают себя, отказываясь в упорстве ответить на Его любовь. "Ад - это никогда больше не любить", - замечает Жорж Бернанос. "Божья любовь, - пишет Владимир Лосский, - будет невыносимо мучительна для тех, у кого нет внутренней потребности в ней". Выходит, те, кто в аду, сами себя поработили и заточили в тюрьму. Наконец, вот что пишет К. С. Льюис:

"Существует лишь два типа людей... те, кто говорит Богу: "Да будет воля Твоя", и те, кому Бог в конце концов отвечает: "Да будет твоя воля". Все, кто в аду, выбирают последнее. Без этого личного выбора ада не было бы... Двери ада закрыты изнутри".

Теперь, если все это верно, - если, как говорит те, кто в аду, не отрезаны от Божьей любви, и если, как утверждает Льюис, они находятся в самозаточении, - не может ли быть так, что все они еще сохраняют надежду на искупление? (В Православной Церкви, кстати, есть специальная молитва за них, которая читается во время вечерни в воскресенье Пятидесятницы). Если божественная любовь стучит неотступно в дверь их сердец, если эта дверь закрыта изнутри, то неужели, рано или поздно, не наступит час, когда они ответят на приглашение любви и откроют дверь? Если причина их страдания в том, чтобы они поняли, как печален их грех против любви, не означает ли это, что в них еще есть искры добра и способность к раскаянию, исцелению?

Исаак, со своей стороны, был совершенно уверен, что это именно так. Во второй части "Слов" (уже считавшихся утраченными, но в 1938 году вновь найденных Себастьяном Броком) он говорит о "чудесном исходе" который готовит Бог к концу истории.

Главным образом, по двум причинам Исаак уверен в своем ожидании "чудесного исхода". Первая: он более страстно, чем даже Ориген, отвергает всякие рассуждения о мстительности Бога. Он считает это богохульством:"Невозможно, чтобы в таком Источнике любви, в Океане преизбыточествующего блага могла оказаться месть!"Когда Бог к нам суров, когда Он открывает Себя, чтобы нас испытать, Его цель при этом не кара и месть, а исправление и предупреждение болезни:

"Бог вразумляет с любовию, а не отмщает (да не будет сего!); напротив того, имеет в виду, чтобы исцелил образ Его, и не хранит гнева до времени. Этот вид любви есть следствие правоты, и не уклоняется в страсть мщения".

Во второй части ["Слов"] Исаак настаивает на том, что "Бог не из тех, кто мстит за зло, Он зло исправляет ... Царство и Геенна - это материи, принадлежащие милосердию". Геенна есть не что иное, как место очищения, которое помогает исполниться Божьему плану - "чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим 2, 4).

Есть и вторая, более серьезная причина: Исаак убежден, что "Большие воды не могут потушить любви" (Песн 8, 7). "Даже злобе несчетных демонов, - пишет он, цитируя Диодора Тарсянина, - не превозмочь меры Божьего блага". Неистощимая, беспредельная по своей сути Божья любовь, в конце концов, восторжествует над злом: "В Нем существует только сострадание и любовь, изливаемые на все творение, [любовь], которая неизменна, непреходяща, вечна... Ни одна частица, принадлежащая кому-нибудь из разумных творений, не будет потеряна". Так, вместе с Юлианой Норвичской и ТС. Эллиотом, есть и в далекой Месопотамии человек, который не боится утверждать, что "Все будет хорошо, и все во всем будет хорошо".
Сила божественной любви. Совершенно очевидно, что Бог-Творец, будучи бесконечно сострадающим, не скупится на милосердие и прощение, но безмерно терпит. Он никого не неволит, напротив, Он будет ждать до тех пор, пока все до одного из Его разумных творений добровольно не откликнутся на Его любовь. Божественная любовь превосходит все силы тьмы и зла во вселенной и в конце восторжествует. "Любовь никогда не перестает" (1 Кор 13, 8), она неистощима, ей не будет конца. Эта обращенность к непобедимости божественной любви, пожалуй, наиболее веский аргумент в пользу всеобщей надежды.

Сущность ада.Следующий аргумент выражает, в общем, ту же мысль, что и первый, но по-другому. Как уже отмечалось, Исаак Сирин считал, что ад - это не отречение Бога от людей, а отречение людей от Бога. Ад - не наказание, которым карает нас Бог, а состояние нашего ума, которое нас же и наказывает. Бог не запирает дверь перед теми, кто в аду, не лишает их Своей любви, но они сами по своей воле ожесточают свои сердца против любви. Значит, пока божественная любовь окружает тех, кто в аду, до тех пор остается для них и возможность однажды распахнуть свои сердца вездесущему состраданию, и когда это случится, они обнаружат, что Бог никогда не переставал их любить. "Если мы неверны, Он пребывает верен; ибо Себя отречься не может" (2 Тим 2, 13). Любовь - это Его природа, и Он не в силах перестать быть Тем, Кем Он есть.

Свобода воли.Можно предположить, что, поскольку люди свободны, они вольны отказаться и от Бога. Его дары не отменяемы, Он никогда не отнимет у нас уже данную нам способность сознательно выбирать, и, значит, мы свободны говорить Ему "нет" хотя бы и целую вечность. Такое бесконечное неприятие Бога и есть истинная сущность ада. Так как существует свобода воли, то должна существовать также и перспектива ада как места вечного страдания. Уберите ад - и вы отвергнете свободу. Никого нельзя против его воли затолкнуть на небеса. По мнению русского богослова Павла Евдокимова, "Богу все возможно, кроме одного - заставить нас любить Его". Как обращенность к силе божественной любви представляется наиболее веским аргументом в пользу всеобщего спасения, так обращенность к свободе воли представляется, несомненно, самым веским контраргументом. Характерно, что обе стороны в споре находят, пусть и разными путями, главную поддержку в одном: Бог есть любовь.

Как справедливо настаивает св. Исаак Сирин, наши человеческие представления о карающей справедливости совершенно неприменимы к Богу. Он не есть Бог мести, а только милующей любви, Его справедливость есть не что иное, как Его же любовь. Он наказывает не с целью отплатить, а ради того, чтобы исцелить.

Ад существует как вероятность, потому что существует свобода воли. Тем не менее, уповая на неисчерпаемость Божьей любви, мы смеем говорить о надежде - не более, чем о надежде, - на то, что в конце, подобно Путнику Уолтера де ла Мара, мы обнаружим, что там никого нет. Поэтому последнее слово оставим за св. Силуаном Афонским: "Любовь не может этого понести... Мы должны молиться за всех".

(с) Каллист (Уэр), епископ Диоклейский